Пнин Иван Иванович (1773-1805) Сборник стихотворений
СОДЕРЖАНИЕ
Биографическая справка
35. Послание к Брежинскому. На смерть Радищева
37. Человек
38. Послание к В. С. С. на Новый год
39. Стихи на сон
40. Ода на болезнь, посвященная господину коллежскому советнику Осипу
Кирилловичу Каменецкому
41. Бог. Ода
42. Ода на правосудие
43. Гимн на случай высочайшего посещения, удостоенного их
императорскими величествами российское купечество по заложении новой биржи
1805 года, июня 23 дня
44. Уединение
45. К роще
46. Послание к некоторым писателям
47. Любовь
49. Мысли о табаке
50. Эпитафия плясуну
Стихотворения, приписываемые И. П. Пнину
51. Надежда, Радость, Стыдливость. Аллегорическая басня
52. Несчастный любовник
53. Южный ветр и Зефир. Басня
54. Терновник и Яблоня
55. Преждевременные родины (Подражание Руссо)
56. Наставление богатому сыну от бедной матери
57. Счастие
59. Эпиграмма ("Женатый господин слугу его спросил...")
60. Эпитафия ("Семь дней жена моя уж спит в могиле сей...")
61. Говорун
62. Надежда
63. Зависть
64. Плач над гробом друга моего сердца
66. Бренность почестей и величий человеческих
67. Карикатура (Подражание английскому)
Иван Петрович Пнин родился в 1773 году. Он был незаконным сыном
фельдмаршала Н. В. Репнина и по этой причине носил лишь вторую половину
фамилии своего отца. Отчество же свое Пнин, вероятно, получил от крестного
отца. Кем была мать Пнина и где он родился, осталось неизвестным.
В отличие от других незаконных детей Репнина, Пнин все-таки
пользовался некоторым вниманием со стороны отца, по крайней мере в детские и
отроческие годы. Ему было выхлопотано дворянское звание, а в 1782 году он
был определен в Благородный пансион при Московском университете,
прославившийся еще в XVIII веке интересом его воспитанников к литературе и
сочинительству. Возможно, что именно к этим годам относятся ранние, не
дошедшие до нас поэтические опыты писателя (по словам биографа Н. П.
Брусилова, Пнин рано обнаружил свое творческое дарование: "в младенчестве
еще сочинял стихи" {"Журнал российской словесности", 1805, No 10, с. 60.}).
Через пять лет, по воле отца, он был переведен из московского пансиона в
петербургский Артиллерийско-инженерный шляхетный кадетский корпус, который
закончил в 1789 году. Будучи артиллерийским офицером русского флота, он в
следующем году участвовал в русско-шведской войне (1788-1790).
Большого влечения к военной службе Пнин, видимо, не испытывал. В 1797
году он выходит в отставку и поселяется в Петербурге. Здесь он сближается с
А. Ф. Бестужевым, отцом будущих декабристов, и совместно с ним выпускает в
1798 году "Санктпетербургский журнал". Издание субсидировали наследник
престола Александр и его друзья - Н. Н. Новосильцев, граф П. А. Строганов и
князь А. Чарторыйский, оппозиционно настроенные к павловскому режиму.
Основной целью журнала была пропаганда просветительских взглядов. Пнину
удалось напечатать перевод трех глав "Системы природы" и восьми глав
"Всеобщей морали" известного французского просветителя-материалиста Поля
Гольбаха. Эта публикация по тем временам была большой смелостью.
Многие как прозаические, так и стихотворные произведения, помещенные в
журнале, принадлежали Пнину. В обстановке усилившейся реакции издание Пнина
и Бестужева резко выделялось передовыми взглядами его сотрудников. Может
быть, именно по этой причине оно просуществовало всего один год.
После дворцового переворота 1801 года и вступления на престол
Александра I Пнин, увлеченный надеждами на нового царя, поступает на службу
письмоводителем канцелярии Государственного совета, а в 1803-м -
экспедитором вновь созданного Министерства народного просвещения.
В 1801 году умирает фельдмаршал Репнин. В завещании, оставшемся после
него, Пнин не был назван. Эта несправедливость была воспринята Пниным
чрезвычайно болезненно. Он написал трактат "Вопль невинности, отвергаемой
законами", в котором требовал защиты общественных прав так называемых
"незаконных" детей. Трактат автор адресовал самому Александру I. Последствия
оказались более чем скромными: царь наградил автора перстнем, а его
сочинение предал забвению. В том же 1801 году состоялось знакомство Пнина с
А. Н. Радищевым. По словам сына писателя, П. А. Радищева, дом его отца в это
время посещали И. С., Бородавицын, А. П. Брежинский и И. П. Пнин. Автор
"Путешествия из Петербурга в Москву" охотно беседовал с ними, и "молодые
люди,- как вспоминает тот же П. А. Радищев, - слушали его с большим
любопытством и вниманием". {Биография А. Н. Радищева, написанная его
сыновьями, М.-Л., 1959, с. 99.} Эти встречи продолжались до самой кончины
Радищева. Смерть его глубоко потрясла Пнина. Об этом свидетельствует
послание "К Брежинскому", начинающееся словами: "Итак, Радищева не стало!
Мой друг, уже во гробе он!"
С 1802 года начинается последний, наиболее интенсивный период в
творческой деятельности Пнина. В это время он сближается с Н. А. Радищевым,
Д. И. Языковым, К. Н. Батюшковым и Н. И. Гнедичем, которые были его
сослуживцами по Министерству народного просвещения и вместе с тем
единомышленниками по литературным вопросам. Молодых литераторов сближали
поиски новых путей в литературе и враждебное отношение как к "шишковистам",
так и к эпигонам сентиментализма. 16 ноября 1802 года Пнин, по рекомендации
Попугаева, был принят в Вольное общество. Правда, в отличие от многих членов
общества, он почти не участвовал в его работе. Однако личное обаяние Пнина и
его литературные заслуги были настолько значительны, что несмотря на это он
все-таки был избран 15 июля 1805 года президентом Общества.
В 1804 году Пнин написал и напечатал еще один трактат - "Опыт о
просвещении относительно к России". Само "просвещение" рассматривается в нем
в политическом плане. Оно состоит, по словам автора, в добросовестном
исполнении каждым сословием четко разграниченных государственных
обязанностей. Но где есть обязанности, должны быть и права, охраняемые
законами. В России же этого нет, поскольку крестьянство находится в
крепостной зависимости. Тем самым, основным требованием трактата становилась
отмена крепостного права. Несмотря на словесное одобрение трактата
Александром I, первое издание его, уже после того, как оно поступило в
продажу, было конфисковано, а переиздание запрещено цензурным комитетом.
В том же 1804 году Пнин намеревался издать сборник стихов "Моя лира",
но, видимо под влиянием неудачи, постигшей его второй трактат, отказался от
этого намерения. По словам Н. Брусилова, в последние месяцы своей жизни Пнин
"трудился над трактатом "О возбуждении патриотизма"". Кроме того, он написал
одно действие драмы "Велизарий" и собирался издавать журнал "Народный
вестник". В июле 1805 года Пнин, по состоянию здоровья, подал в отставку, а
17 сентября скончался, по свидетельству Н. Брусилова, от "злой чахотки".
Вольное общество откликнулось на эту утрату двумя заседаниями - 20 сентября
и 7 октября 1805 года, на которых были произнесены речи и прочитаны стихи,
посвященные памяти умершего. Стихи "На смерть Пнина" прочли Н. Ф. Остолопов,
Н. А. Радищев, А. А. Писарев, А. Е. Измайлов и Ф. И. Ленкевич.
35. ПОСЛАНИЕ К БРЕЖИНСКОМУ
НА СМЕРТЬ РАДИЩЕВА
Итак, Радищева не стало!
Мой друг, уже во гробе он!
То сердце, что добром дышало,
Постиг ничтожества закон;
Уста, что истину вещали,
Увы! - навеки замолчали,
И пламенник ума погас;
Сей друг людей, сей друг природы,
Кто к счастью вел путем свободы,
Навек, навек оставил нас!
Оставил и прешел к покою.
Благословим его мы прах!
Кто столько жертвовал собою
Не для своих, но общих благ,
Кто был отечеству сын верный,
Был гражданин, отец примерный
И смело правду говорил,
Кто ни пред кем не изгибался,
До гроба лестию гнушался,
Я чаю, тот довольно жил.
Сентябрь 1802
37. ЧЕЛОВЕК
Зерцало Истины превечной,
Бытии всех зримых обща мать,
Щедрот источник бесконечный,
В ком счастье мы должны искать, -
Природа! озари собою
Рассудок мой, покрытый мглою,
И в недро таинств путь открой;
Премудростью твоей внушенный,
Без страха ум мой просвещенный
10 Пойдет вслед Истине святой.
О Истина! мой дух живится,
Паря в селения твои;
За чувством чувство вновь родится,
Пылают мысли все мои.
Ты в сердце мужество вливаешь,
Унылость, робость прогоняешь,
С ума свергаешь груз оков, -
Уже твой чистый взор встречаю,
Другую душу получаю
20 И человека петь готов.
Природы лучшее созданье,
К тебе мой обращаю стих!
К тебе стремлю мое вниманье,
Ты краше всех существ других.
Что я с тобою ни равняю,
Твои дары лишь отличаю
И удивляюся тебе.
Едва ты только в мир явился,
И мир мгновенно покорился,
30 Прияв тебя царем себе.
Ты царь земли - ты царь вселенной,
Хотя ничто в сравненьи с ней.
Хотя ты прах один возжженный,
Но мыслию велик своей!
Предпримешь что - вселенна внемлет,
Творишь - всё действие приемлет,
Ни в чем не видишь ты препон.
Природою распоряжаешь,
Всем властно в ней повелеваешь
40 И пишешь ей самой закон.
На что мой взор ни обращаю,
Мое всё сердце веселит.
Везде твои дела встречаю,
И каждый мне предмет гласит,
Твоей рукой запечатленный,
Что ты зиждитель есть вселенной
И что бы степью лишь пустой
Природа без тебя стояла,
Таких бы видов не являла,
50 Какие зрю перед собой.
Где мрачные леса шумели
И солнца луч не проницал,
Где змеи страшные шипели
И смертный ужас обитал,
Природа вопли испускала,
Свирепость где зверей дышала,
Там зрю днесь - дружество, любовь,
Зрю нивы, жатвой отягченны,
Поля, стадами покровенны,
60 Природу, возрожденну вновь!
На блатах вязких, непроходных,
Где рос один лишь мох седой,
В пустынях диких и бесплодных,
Где смерть престол имела свой, -
Ты всё, как бог, устроеваешь,
Ты невозможностей не знаешь,
То зиждешь селы, то града,
То царства сильные возносишь,
Каналы чистых вод проводишь
70 И строишь пристани, суда.
Из хаоса вещей нестройных,
Воззвав порядок с тишиной,
Проник до дна пучин ты водных,
Откуда бисер дорогой
Исторг себе на украшенье.
Но, дел великих в довершенье,
Щедроту ты свою явил:
Земные недра разверзая,
Металл блестящий извлекая,
80 Богатство п_о_ свету разлил.
Какой ум слабый, униженный
Тебе дать имя _червя_ смел?
То раб несчастный, заключенный,
Который чувствий не имел:
В оковах тяжких пресмыкаясь
И с червем подлинно равняясь,
Давимый сильною рукой,
Сначала в горести признался,
Потом в сих мыслях век остался,
90 Что _человек лишь червь земной_.
Прочь, мысль презренная! ты сродна
Душам преподлых лишь рабов,
У коих век мысль благородна
Не озаряла мрак умов.
Когда невольник рассуждает?
Он заблужденья лишь сплетает,
Не знав природы никогда,
И только то ему священно,
К чему насильством принужденно
100 Бывает движим он всегда.
В каком пространстве зрю ужасном
_Раба_ от _Человека_ я?
Один - как солнце в небе ясном,
Другой - так мрачен, как земля.
Один есть всё, другой ничтожность.
Когда б познал свою раб должность,
Спросил природу, рассмотрел:
Кто бедствий всех его виною? -
Тогда бы тою же рукою
110 Сорвал он цепи, что надел.
Прими мое благословенье,
Зиждитель-человек! прими.
Я прославлял в твоем творенье
Не все еще дела твои.
О, сколь величествен бываешь,
Когда ты землю оставляешь
И духом в облака паришь;
Воздушны бездны озирая,
Перуны, громы презирая,
120 Стихиям слушаться велишь.
Велишь - и бури направленье
Берут назначенно тобой.
Измерил ты планет теченье,
Висящих над твоей главой.
Исчислил звезды, что с эфира
Лиют свой свет в пространство мира,
В котором всё закон твой чтит.
С природой связан ты судьбою:
Ты ей живешь, она - тобою
130 Свой жизненный являет вид.
Кто показал тебе искусство
Нам в звуках страсть изображать?
То наполнять восторгом чувство,
То вдруг нас плакать заставлять?
Сообразить волшебны тоны,
Проникнуть естества законы,
Таинственный предмет раскрыть,
Постигнуть вечности скрижали
И то, что боги созидали,
140 В муз_ы_ке то изобразить?
Входя в круг дел твоих пространный,
Я зрю: ты знаки дал речам,
Дал мысли тело, цвет желанный,
И способ говорить очам.
От одного конца вселенной
В другой край мира отдаленный
Явил ты средство сообщать
Понятье, чувствие, желанье
И нынешних времен познанье
150 Векам грядущим предавать.
Кто дал тебе все совершенства,
Которыми блистаешь ты?
Кто показал стезю блаженства
И добродетелей черты?
Кто подал чашу утешений
Против печалей, огорчений,
Могущих встретиться с тобой?
Кто путь украсил твой цветами
И пролил радости реками
160 В объятья дружбы толь святой?
Кто правосудие заставил
Тебя дороже жизни чтить?
Кто сострадать тебя наставил
И благо повелел творить?
Кто в сердце огнь возжег священный,
Сей пламень чистый, драгоценный,
Которым гражданин живет,
Его что душу составляет,
Любовь к Отечеству питает
170 И твердость духа подает?
Скажи мне, наконец: какою
Ты силой свыше вдохновен,
Что всё с премудростью такою
Творить ты в мире научен?
Скажи?.. Но ты в ответ вещаешь,
Что ты существ не обретаешь,
С небес которые б сошли,
Тебя о нуждах известили,
Тебя бы должностям учили
180 И в совершенство привели.
Ужель ты сам всех дел виною,
О человек! что в мире зрю?
Снискавши мудрость сам собою
Чрез _труд_ и _опытность_ свою,
Прешел препятствий ты пучину,
Улучшил ты свою судьбину,
Природной бедности помог,
Суровость превратил в добр_о_ту,
Влиял в сердца любовь, щедроту, -
190 Ты на земли, что в небе бог!
<1805>
38. ПОСЛАНИЕ К В. С. С. НА НОВЫЙ ГОД
Брось взор, мой друг, на вечность смелый,
Взгляни без страха на престол,
На коем вид она веселый
Хранит среди развалин, зол,
Среди пролитой крови рабства,
Средь суеверия, коварства,
Среди военных бурь, могил;
Взгляни на сонм вкруг урн стоящих,
Упадших пепел царств хранящих
10 И слезы, кои мир пролил.
Взгляни спокойными очами
На участь общую людей,
Взгляни на царствы, что пред нами
Погибли в пропасти своей:
Иные вновь чело подъемлют,
Из праха нову жизнь приемлют,
Начто ж? - Чтобы влачить в цепях
Себя и будущие роды...
Вот что с собой приносят годы,
20 Вот что мы зрим во всех веках!
Но что за призрак из-за бури
Сверкающий к нам мещет зрак?
То вдруг в зарях весь, то в лазури,
То кроется опять во мрак;
Как огнь блуждающий мелькает,
То вдруг как солнце к нам сияет
В прекрасном, блещущем венце;
То, обвиваяся змеями
И с пенящимися устами,
30 Являет зверство на лице?
То новый год! Он так на смену
Протекшу году в мир идет.
Но лучшую ль в судьбе премену
Себе род смертный в нем найдет?
Род смертный тот же остается,
Он всё невежеством ведется;
Лжесвятство, рабство и война
Владели им и днесь владеют,
Народы к ним благоговеют,
40 А истина!.. удалена.
Род смертный тот же век пребудет,
Он только пременяет вид;
Сильнейший слабого гнать будет,
Злодей злодея подкрепит.
Невинность с правою душою
Не сыщет для себя покою,
Себя собой не защитит.
Теряют и цари короны,
Рабы на их восходят троны, -
50 В сем мире случай всё решит.
Так, друг мой, всё случайно в мире,
Закон пред случаем молчит.
И раб в цепях, и царь в порфира
Творят, что случай повелит.
Стать выше случая неможно;
Уметь им пользоваться должно,
Коль скоро предстает пред нас.
Спасай невинность угнетенну
И душу подлую, презренну
60 Являй злодеев тот же час.
К добру весьма случаев мало.
Ко злу - премного их всегда.
Везде найдешь пороков жало,
Не сыщешь к истине следа.
Почто же годы к нам приходят,
Когда в них люди не находят
Того, что к счастью нужно их?
Коль жизни каждое мгновенье
Родит беду и заблужденье, -
70 Сей мир, мой друг, есть мир для злых,
В нем добродетель погибает,
Порок трофеями покрыт...
Нет! нет! тот муж не умирает,
Кто ближнему добро творит.
Хоть кости все его истлеют,
Хоть бури прах его развеют,
Могила зарастет травой, -
Но память ввек его пребудет,
Его несчастный не забудет
80 И смерть его почтит слезой.
<1805>
40. ОДА НА БОЛЕЗНЬ,
ПОСВЯЩЕННАЯ ГОСПОДИНУ КОЛЛЕЖСКОМУ СОВЕТНИКУ
ОСИПУ КИРИЛЛОВИЧУ КАМЕНЕЦКОМУ
Исчадье ада, неги вредной,
Предтеча смерти, враг людей!
Ах, нет, не только бедный смертный -
Все существа вселенной сей,
Живущие в стихиях разных:
В морях обширных, бурных, страшных,
И те, что в воздухе мы зрим,
И те, что зрим в земной утробе, -
Все суть твоей подвластны злобе,
10 Под скиптром стонет всё твоим.
Кто мне твои исчислит стрелы,
Которыми разишь людей?
Кто мне откроет их пределы?
Из урны гибельной твоей
Текут злы немощи, мученья,
Текут - но всё без уменьшенья:
Всё урна злом полна твоя.
Доколе будет мир храниться,
Из урны зло в мир будет литься,
20 Так где ж найду отраду я?
Вотще без здравия ласкает
Нас счастье милостью своей.
Без здравья - тускл венец бывает,
Ничто - богатый трон царей.
Всё в мире здравье превышает,
Никто ему цены не знает,
Когда лишается его!
Блажен, кто, зря других пороки,
Умеет извлекать уроки
30 Из них для счастья своего!
Так что ж есть наша жизнь в сем свете?
Наука мучиться, терпеть!
Счастлив, кто пал в нежнейшем цвете;
Счастлив, кто может предолеть
Страстей волнующих внушенья;
Счастлив без всякого сомненья,
Кто меньше терпит в жизни сей!
Не знает немощей, мучений,
Не знает горьких приключений -
40 Да <и> к тому не есть злодей!
Но, ах! сего не постигая,
Я удивляюсь завсегда,
Как негр, весь век в цепях страдая,
Коль снимет их тиран когда,
Тогда в минуту восхищенья,
Толь сладкого освобожденья,
За бога он тирана чтит.
Ужели чувство избавленья,
Сугубя в нем уничиженья,
50 Всё прежнее - забыть велит?
Чему подвержен не бывает
Несчастный смертный в жизни сей!
В слезах родясь, в слезах кончает
Своих остаток горьких дней.
Болезнь, болезнь, коль то неложно,
Что мне здоровым быть неможно,
То <сжалься,> сжалься надо мной!
Раскрой гроб смелою рукою -
Обнявшися тогда с тобою,
60 Спокойней в гроб ступлю ногой. {*}
Но глухо мне болезнь вещает,
Слова ее мрут на устах,
Меня мгновенно оставляет,
Взор _Каменецкого_ узнав.
О! муж искусный, добрый, честный,
Друг человечества нелестный,
Прими от сердца дань сию!
Прими сей знак чувств непритворный.
Ты есть мой гений благотворный,
70 Ты возвратил мне жизнь мою!
<1805>
{* В это время мне очень было худо. Я принужден был позвать к себе г-на
Каменецкого. Сочинитель.}
41. БОГ
Ода
Систему мира созерцая,
Дивлюсь строению ея:
Дивлюсь, как солнце, век сияя,
Не истощается, горя.
В венце, слиянном из огней,
Мрачит мой слабый свет очей.
Но кто поставил оком миру
Сей океан красот и благ?
Кто на него надел порфиру
10 В толико пламенных лучах?
Теченьем правит кто планет?
Кто дал луне сребристый цвет?
Кто звезды на небесном своде
Во время ночи засветил?
Кто неизменный сей в природе
Порядок дивный учредил?
Стремится к цели всё своей -
Льзя ль цели быть без воли чьей?
Где есть порядок, есть и воля,
20 Которая хранит его:
Вселенной всей зависит доля
От тайного ума сего;
"Но льзя ли мне сей ум познать,
Что мог по воле мир создать", -
Спросил я сердце - и решенье
В моих я чувствиях нашел.
Ужели всё, что зрю в творенье,
_Слепой_ то _случай_ произвел?
Да что ж есть _случай_ сей _слепой_!
30 Лишь слов без смысла звук пустой.
Но если случай мог явиться
Такой, чтоб мир сей произвесть,
То надо так же согласиться,
Что случай сей не первый есть.
И льзя ль, чтобы хотя один
Родился случай без причин?
Как можно то назвать случаем,
Где зрю предмет созданий я?
Чрез опыт собственный мы знаем,
40 Что предприятию нельзя
Без воли доброй или злой
Свершиться самому собой.
Есть, стало, тайно разуменье,
Что миром управляет сим.
Исчезло всё недоуменье!
Есть воля - хоть творец незрим.
Она по действию видна,
Вся ею тварь одарена.
Но кто из смертных проницает
50 Во _сущность_ воли своея,
Хоть тем не мене ощущает
Чудесно действие ея?
Равно постигнуть существа
Нельзя нам _воли_ божества.
О ты, кого не постигаю,
Но в ком творца миров чту я!
Кого я богом называю,
Хоть самого не зрю тебя, -
Но благость мне твоя видна:
60 Вселенна дел твоих полна.
Что слышу: вопль мой слух пронзает!
Я внемлю ропот, стон людей.
Тот руки к небу воздевает,
Лия ручьи слез из очей;
Другой, не зря бедам конца,
Винит в отчаяньи творца!
"Почто, почто меня караешь? -
Вещает в горести своей. -
Детей мне данных погубляешь,
70 Что крови стоили моей:
В ком мнил иметь подпору я,
Ты то отъемлешь у меня.
Уже цепьми обремененны,
С улыбкой их влачит злодей,
Добычей сею восхищенный,
Смеется слабости моей
И, не щадя власов седых,
Сосет их кровь - в очах моих!"
Повсюду слышу лишь стенанья!
80 Народы ропщут на творца:
"Доколе будешь злодеянья
Взводить на трон под сень венца?
И под щитом лучей своих
Щадить коварных, гнесть благих?"
При вопле сем небесны своды
Мгновенно, страшно потряслись
И по пространству всей природы -
Сильнее грома - раздались
Священные слова сии:
90 "О человечество! внемли:
Почто свой ропот ты возносишь
И ставишь бед меня виной?
В чем беспорядок ты находишь?
Вещай теперь передо мной!
Не то ли солнце и лучи,
Не тот ли месяц зрим в ночи?
Какую видишь ты премену
В системе мира? Возвести!
Окинь очами ты вселенну,
100 Взгляни на всех планет пути,
Что я повесил над тобой, -
В чем зрит нестройность разум твой?
Или не той идет чредою
Теченье годовых времен?
Престали ль цвесть древа весною,
Иль лето не родит семен,
Что зреют осенью златой,
Иль нет полям ковра зимой?
Иль дней твоих для сохраненья
110 Я мало ниспослал даров?
Ужели в поле наслажденья
Находишь мало ты цветов?
Где только ты ступил ногой -
Там терн растет колючий, злой!
Вещайте вкупе, все народы,
Чего - любя вас - не дал я?
В утробе зримыя природы
Все всё найдете для себя.
Всё счастье ваше в ней одной;
120 Вы сами ваших бед виной!
О человеки! вы виною
Терпимых между вами бед!
Коль кровь сирот течет рекою,
Коль правосудья вовсе нет
И суть злодейства без числа,
То ваши - не мои дела!
Где опыт, где рассудок здравый,
Что вас должны руководить?
Они покажут путь вам правый,
130 По коему должны идтить.
Лишь под щитом священным их
Найдете корень зол своих".
О! бог мой, милостей податель!
Ты, коим жизнь храню мою,
Отец существ и их создатель,
Воззри на жертву чувств сию:
Доколь огнь духа не погас,
Услышь мой благодарный глас!
<1805>
42. ОДА НА ПРАВОСУДИЕ
Правосудие есть основание всех
общественных добродетелей.
Гольбах
Блаженство смертных, царств подпора,
Злодеев страх, невинных щит,
Ты, коего трепещет взора
Порок, хоть он венцом покрыт;
Ты, кое лиц не разбираешь,
Равно щадишь, равно караешь
Рабов, вельможей и царей;
Ты, без кого б и боги сами
Не почитались бы богами
10 И не имели алтарей.
О Правосудие! тобою
Хранится только смертных род.
Где ты - там с мирною душою
Трудов своих вкушают плод.
Где ты - там собственность священна,
Тобою твердо огражденна,
Ликует в счастливых сердцах.
Там всюду золотой рекою
Текут сокровища с тобою
20 И зрится радость на челах.
Где ты - там царствуют законы,
Там человек всегда почтен.
Там тверды в основаньях троны
И к правде путь не загражден.
Там истина без страха ходит,
Ко всем без робости подходит
И чистою своей рукой
Личину с зависти срывает,
Коварство, мщенье обнажает
30 И кажет умысел их злой.
Где ты - там равными правами
Гражд_а_не пользуются все.
Там над породой и чинами
Заслуги верх берут одне.
Там гнусна лесть у всех в презреньи,
Наружный блеск не в уваженьи,
Не чтут достоинством его.
Богатый с подлою душою
Ничто пред честной нищетою, -
40 Добро превыше там всего.
Где ты - там вопль не раздается
Несчастных, брошенных сирот;
Всем нужна помощь подается,
Не раболепствует народ.
Там земледелец не страшится,
Чтобы насильством мог лишиться
Им в поте собранных плодов, -
Любуется, смотря на ниву,
В ней видя жизнь свою счастливу,
50 Благословляет твой покров.
Где ты - там воин презирает
Опасности и жизнь свою.
"Умру! - в восторге восклицает, -
Умру за родину мою!
Я жизни ввек не пожалею,
Хотя жену, детей имею;
Паду ли от врагов моих
И более меня не будет -
Тогда закон их не забудет,
60 Есть Правосудие для них".
Где ты - там гений Просвещенья,
Лучами мудрости своей
Открыв зловредны заблужденья,
Ведет на путь прямой людей.
Науки храмы там имеют,
Художества, искусства зреют,
Торговля богатит народ.
Там дух зиждительный свободы,
Проникнув таинства природы,
70 Сторичный собирает плод.
Душа покоя и устройства,
Источник всех великих дел!
Ты образуешь дух геройства,
Бессмертие есть твой удел.
О Правосудие! неможно
Тебя нам описать, как должно:
Ты божество между людей!
Природа в красный день весною
Не восхищает нас собою,
80 Когда не зрим твоих лучей.
Где нет тебя - там всё рыдает,
Всё стонет, смерть к себе зовет,
Пожар вражды везде пылает
И жертвы острый меч сечет.
Там всюду кровь течет ручьями,
Родители в борьбе с сынами,
Сыны против отцов идут.
Там сетует сама природа,
Права отъяты у народа,
90 И тигры агнцев там пасут.
Где нет тебя - там все несчастны
От земледельца до царя,
Законы дремлют и безгласны,
Там всяк живет лишь для себя.
Нет ни родства, союза, веры,
Там видны лишь злодейств примеры,
Шипят пороки и язвят;
Там выгод нет быть добрым, честным,
Быть другом искренним, нелестным;
100 Там чашу смерти пьет Сократ.
Где нет тебя - там нет невинных,
Там гибнут все своей чредой;
Тот ныне жертвою был сильных,
А завтра сильных жребий злой
Ведет на эшафот кровавый.
Там совесть и рассудок здравый
Не сильны произнесть свой глас.
Народы там живут без цели,
Для коей жить они хотели;
110 Горят раздоры всякой час.
Но если то должно случиться,
Что мир с своей оси падет,
Вселенна в хаос погрузится
И солнце шар земной зажжет,
То роковой сей день природы
Тогда постигнет лишь народы,
Когда ты скроешься от них!
О! лучше мир пусть истребится
И больше смертный не родится,
120 Чем жить ему в бедах таких!
Нет, нет, живи ты вечно с нами,
Храни сей мир, храни людей,
Да твой обвитый скиптр цветами
Составит счастье наших дней!
Совокупи ты все народы,
Детей единый природы,
Под сень державы твоея;
Владей над целою вселенной
И сей внушай закон священный:
130 Что нет блаженства без тебя!
<1805>
43. ГИМН
НА СЛУЧАЙ ВЫСОЧАЙШЕГО ПОСЕЩЕНИЯ, УДОСТОЕННОГО
ИХ ИМПЕРАТОРСКИМИ ВЕЛИЧЕСТВАМИ РОССИЙСКОЕ
КУПЕЧЕСТВО ПО ЗАЛОЖЕНИИ НОВОЙ БИРЖИ 1805 ГОДА,
ИЮНЯ 23 ДНЯ
Ликуй, Нева благословенна,
Счастливая из всех река,
Зря _Александра_, вдохновенна
Великим гением _Петра_!
Тот град из блата вызывает
На чудо племенам земным,
Но _Александром_ процветает
Торговля вместе с градом сим.
Блажен народ, царем любимый,
Блажен и царь, народом чтимый:
Да здравствует наш _Александр_!
Взирайте, все народы света,
Завидуйте во счастьи нам,
Как _Александр, Елисавета_,
Дающие пример царям,
К блаженству общему стремятся
И силою считают царств,
Коль их народы просветятся,
Найдут в торговле мать богатств.
Блажен народ, царем любимый,
Блажен и царь, народом чтимый:
Да здравствует _Елисавет_!
Взносися, процветай, Россия!
И в роды преноси родов,
Как благотворная _Мария_,
Приемля юношей в покров,
К торговле их предназначает,
Велит всему их обучать,
Что счастье жизни составляет,
Что может их обогащать.
Блажен народ, царем любимый,
Блажен и царь, народом чтимый:
Да здравствует _Марии_ Дом!
А вы, все чуждые народы,
Что, бурных не страшась морей,
Сокровищ ищете природы
Далече от страны своей, -
К _Петрову_ граду все теките,
Где мудрый _Александр_ царит,
И с нами счастье разделите,
Что нам сей добрый царь творит.
Блажен народ, царем любимый,
Блажен и царь, народом чтимый:
Да здравствует наш _Александр_!
<1805>
44. УЕДИНЕНИЕ
Le sage avant sa mort doit
voir la verite. {*}
Прости, блестящий град: твои богаты стены,
Где, с детства самого до юности моей,
Наиподлейших был я жертвою людей,
Суть яд в глазах моих, - бегу их, как измены.
Бегу - куда ж? - к тебе, мое уединенье!
Пусть знатные кого хотят к дворцу зовут;
Спокойно, счастливо здесь дни мои текут,
Я не завидую в их скользком возвышенье!
Как безрассудны мы! Должны ль в беды вдаваться,
Чтоб счастие найти, которого хотим?
Оставим мы людей, желанья укротим,
И станем, жив с собой, мы лучше научаться.
Коль целью человек имеет наслажденье,
То льзя ли в обществах, сих вихрях суеты,
Прямого счастия найти ему цветы?
Ах, нет! - они цветут в одном уединенье.
Цветут - не вянут век, стократно возрождаясь,
Я рву их без помех с возлюбленной моей.
Природой, Сашенькой пленяяся своей,
Не знаю горестей, всечасно наслаждаясь.
С спокойствием смотрю на дней моих теченье,
Я в настоящем лишь утехи нахожу,
На будущее же без трепета гляжу
И, зря прошедшее, не прихожу в смущенье.
Блажен, кто, общее людей презревши мненье,
Что может лишь одно тщеславье утверждать,
Считает, как и я, тогда счастливым стать,
Коль истину, как я, нашел в уединенье.
<1805>
{* Мудрец, прежде чем умереть, должен увидеть истину (франц.). - Ред.}
45. К РОЩЕ
О роща тихая, густая,
Где солнца луч, не проницая,
Прохладу сладкую рождал!
Где часто дни я провождал
С Руссо, Бернардом, Дюпати,
О роща милая... прости!
Прости, убежище драгое,
Где все часы мои текли
В сладчайшем для меня покое!
Как скоро те часы прошли!..
Быть может, уж не возвратятся
Они для сердца моего.
Ах, лучше б век не наслаждаться,
Чем наслаждаться для того,
Лишиться чтоб потом всего!
О роща! не видать мне боле,
Как будешь ты освещена,
Когда янтарная луна
Покажется в эфирном поле
И, тихий свет свой разлия,
Тобою станет любоваться, -
Тогда в чужой стране уж я
Далеко буду от тебя,
И лиры томной звон моей
Не будет боле раздаваться,
О роща! в тишине твоей,
И с вздохом горлицы мешаться,
Которая в любви своей
Нередко, как и я, страдала,
Когда с любезнейшим дружком
Минуту вместе не бывала.
И ах! уж не услышу я,
Когда над чистым ручейком
Польются трели соловья!..
И ты, о липа! сей мой вздох
Прими - он может быть последний...
Пускай пушится серый мох,
На коем я, в часы вечерни,
Под сению твоей лежал
И те цветочки разбирал,
Что милой в дар готовил я.
Ах, если ты ее когда
Увидишь только близ себя,
Зови под тень свою всегда,
Расти, густися, зеленей
Для Сашеньки одной моей -
А я навеки сохраню
Любовь и верность к ней мою!
<1805>
46. ПОСЛАНИЕ К НЕКОТОРЫМ ПИСАТЕЛЯМ
К вам, друзья мои писатели,
К вам мою речь обращаю я,
С вами я хочу беседовать!
Вы поведайте причину мне,
Для чего вы так злословите
Вам подобных сочинителей?
Неужели, зря погрешности
В сочиненьях издаваемых,
Без обид и без ругательства
10 Вам неможно говорить о них?
Неужели почитаете
То похвальным вы деянием,
Чтобы честь и добродетели,
За ошибки, всем нам сродные,
Осуждать с такою злостию
Брата вашего писателя?
Ах, послушайте, друзья мои,
Что намерен предложить я вам
При удобном теперь случае,-
20 Не подумайте, чтоб я хотел
Вас учить или предписывать
Вам какие-либо правила:
Без меня людей довольно есть,
Кои век свой занимаются
Налагать оковы разуму, -
Нет, не то в виду имею я!
Откровенно вам признаюся,
Я намерен лишь напомнить вам,
Что, мне кажется, забыли вы
30 И что свято б сохранять должны
Вы в своей ученой памяти.
Если даром красноречия
И искусством хорошо писать
Вы пред прочими блистаете,
Если ум ваш изобилует
Теми знаньями глубокими,
Кои нужны для суждения
О каком-либо творении
И прямого доказательства,
40 Что в нем ложно и неправильно,
Почему, где заблуждается
Сочинитель в своих мнениях
И напрасно устраняется
От стези, себе назначенной
И по коей бы он должен был
Своего вести читателя
До предмета, им желанного, -
Словом, если вы имеете
Совершенства, коих нет в других
50 И посредством коих видите
Ясно в прочих все погрешности, -
То ужели дарования
Вам на то даны природою,
Чтобы, слабость зря писателей
(Впрочем, цель всегда похвальную
Нам своим трудом являющих),
По единственной причине сей
Принимать их за врагов себе
И стрелами ядовитыми
60 Злобной и завистной критики
Уязвлять их без пощады всех?
Ах, опомнитесь, друзья мои,
Вы забыли, что есть способы,
Кои вы употреблять должны
Завсегда в подобных случаях.
Почему, для лучшей памяти,
Сии способы представлю вам:
Ежели когда нечаянно
(Что всегда у вас случается)
70 Попадется сочинение
В ваши руки весьма слабое
И которое исполнено
Недостатков и погрешностей,
Да и слишком худо писано,
Но имеет цель полезную, -
То послушайте, друзья мои,
Еще хуже вы поступите,
Коль его злословить станете,
Не щадя и сочинителя.
80 Напишите сами лучше вы -
И вот способ к отомщению.
Извинять умейте слабости,
Кои вы в других находите,
Равномерно сами будучи
Неизбежно им подвержены;
Истребите из сердец своих
Навсегда яд злобной критики
И старайтесь исправлять людей
Без насмешек и ругательства;
90 Почитайте дарования
Возникающих писателей,
Хоть заря их не блистательна -
Не всегда и солнцу красному
В миг заря предходит ясная!
Если вы когда желаете,
Чтоб другие уважали вас, -
Уважайте равномерно тех,
Кои с вами в упражнениях
Одинаких обращаются.
100 Сими способами можете
Новых возродить любителей
К сиротеющей словесности.
Наконец, вот все те средства вам,
Средства прямо благородные,
Кои вам всегда позволены,
Кои могут руководствовать
К достиженью славы истинной,
Коль сию вы славу ищете,
Коль сей славой вы пленяетесь.
110 Ах, поверьте мне, друзья мои,
Поступая таким образом,
Слава вас сама найдет везде,
Посетит жилища мирные,
Где для пользы сограждан своих,
Где для пользы человечества
Вы трудиться токмо будете, -
Увенчает вас венком своим,
Из таких лучей составленным,
Что ни зависть с злобным временем
120 Не возмогут помрачить никак.
Тщетны будут их усилия!
Справедливое потомство, зря
Блеск лучей венца прекрасного,
В благородном восхищении
Ваши имена любезные
Всегда станет вспоминать себе.
<1805>
47. ЛЮБОВЬ
Кто что ни говори! - жить без любви нельзя.
Вселенная сия
Любовью лишь хранится.
Притворный стоик в сем хотя не согласится,
Но это не беда!
Лишь физики, учены господа,
Меня тем удивляют,
Что мир из четырех стихий сей составляют.
Без воздуха, воды, земли, огня
Весьма недолго бы, конечно, прожил я;
Да как же физики об этом позабыли,
То, через что они свою жизнь получили?
Ужели от стихий родились сих они?
Рождений мы таких не видим в наши дни.
Ах! льзя ли не признать, что есть еще стихия,
Которой действия и добрые и злые
Мы видим, как и тех.
Но сколько радостей, утех,
Пред прочими, сия всем смертным представляет!
Она чью только греет кровь,
Тот вечно ею лишь одной дышать желает.
Прекрасная сия стихия есть - Любовь.
<1805>
49. МЫСЛИ О ТАБАКЕ
Когда уныние, печаль владеют мною,
Когда смертельною мой дух объят тоскою,
Когда ни в обществе любезных мне людей
Отрад не нахожу я горести моей,
Когда повсюду я лишь скуку обретаю, -
О трубка милая! к тебе я прибегаю.
От всех уединясь, беседую с тобой,
Спокойнее тогда бывает разум мой.
От вредной мокроты мой мозг ты очищаешь,
И мысли мрачные и грусть ты прогоняешь.
Когда взираю я, как дым клубится вверх
И вдруг передо мной в пространстве исчезает,
То лучше поучений всех
Мою мне жизнь табак изображает.
Равно как он, я прах пустой,
И жизнь моя есть пламень мой,
Который мой состав дотоле оживляет,
Доколе пищу он потребну обретает.
Не станет пищи сей - потухнет он навек,
А вместе с ним и жизнь теряет человек.
<1805>
50. ЭПИТАФИЯ ПЛЯСУНУ
Жантиля славного сей камень кроет прах.
Об участи его скажу я в двух словах:
Он, прыгая балет, ногам дал лишню силу,
Вскокнул - всех удивил, а сам - попал в могилу.
<1805>
СТИХОТВОРЕНИЯ, ПРИПИСЫВАЕМЫЕ И. П. ПНИНУ
51. НАДЕЖДА, РАДОСТЬ, СТЫДЛИВОСТЬ
Аллегорическая басня
Надежда с Радостью дорогою шли вместе.
Не помню точно я, в каком то было месте,
В Париже
Или ближе, -
Какая в том нужда?
Но знаю, что тогда
Прекрасны были дни,
Как на пути
Стыдливость встретили они.
Откуда и куда идешь - тотчас спросили
И с нею кой о чем еще поговорили,
Как водится всегда в случае таковом.
Потом
Идти с собой Стыдливость упросили.
Скучна ли, весела
Дорога их была,
Читателю сие на суд я оставляю
И дале продолжаю.
Но как на свете сем,
Известно почти всем,
Нет прочного ни в чем
И счастьем завсегда не можно наслаждаться -
Равно и спутницам пришел час расставаться,
"Увы! сколь горестна разлука мне сия! -
Так Радость вопияла. -
Скажите, где могу еще узреть вас я?
В жилище роскоши я вечно не бывала,
И никогда нога не будет там моя".
Надежда про себя,
Ее любя,
Без дальних разговоров
Сказала ей тогда,
Что у любовников и также прожектеров
Бывает завсегда.
Стыдливость же в свою чреду вещала так:
"То опыт подтверждает,
Что ежели меня хоть раз кто потеряет,
Тот боле не найдет меня уже никак".
<1798>
52. НЕСЧАСТНЫЙ ЛЮБОВНИК
Раису милую я страстно полюбя,
Не помнил сам себя.
И день и ночь в уме ее воображая,
Томился, мучился, в злой скуке утопая.
Решился наконец об этом ей писать
И участи своей в ее ответе ждать.
Проходит месяц уж, проходит и другой,
Но от Раисы дорогой
В ответ
Ни строчки нет.
Кто в жизни сей любил или еще кто любит,
В отчаяньи моем меня тот не осудит:
Уже свинец готов был сердце поразить
И с жизнию моей мученья прекратить,
Но Небо, что о нас призрение имеет,
Дало мне ныне знать,
Что милая моя ни слова прочитать
Еще не разумеет.
<1798>
53. ЮЖНЫЙ ВЕТР И ЗЕФИР
Басня
"Какие всюду я ношу опустошенья,
Лишь дуну - всё падет от страшных моих сил, -
Так, с видом гордого презренья,
Ветр Южный кроткому Зефиру говорил. -
Крепчайшие древа я долу повергаю,
Обширнейших морей я воды возмущаю,
И бурь ужаснейших бываю я творец.
Скажи, Зефир, мне, наконец,
Не должен ли моей завидовать ты части?
Смотри, как разнишься со мною ты во власти!
С цветочка на цветок порхаешь только ты,
Или над пестрыми летаешь ты полями,
Тебе покорствуют лужочки и кусты,
А я, коль захочу, - колеблю небесами.
Тиранствуй, разоряй, опустошая мир,
Пусть будут все тебя страшиться, ненавидеть".
С приятной тихостью сказал ему Зефир:
"Во мне ж пусть будет всяк любовь и благость
видеть".
<1798>
54. ТЕРНОВНИК И ЯБЛОНЯ
Вблизи дороги небольшой
Терновник с Яблонью росли,
И все, кто по дороге той
Иль ехали, иль шли,
Покою Яблоне нимало не давали:
То яблоки срывали,
То листья обивали.
В несчастьи зря себя таком,
Довольно Яблоня с собою рассуждала.
Потом
Накр_е_пко предприняла
Обиды все переносить
И всем за зло добром платить.
Терновник, близ ее в соседстве возрастая
И злобою себя единою питая,
Чрезмерно тем был рад,
Что в горести, в тоске нет Яблоне отрад.
"Вот добродетелям твоим какая мзда!
Вот что за них ты получила!
Но если б ты, как я, свою жизнь проводила,
То б ни несчастье, ни беда
Не смели до тебя вовеки прикасаться.
Ты стала б, как и я,
Покоем наслаждаться".
Терновник, Яблоне слова сии твердя,
Над муками ее язвительно смеялся.
Но вдруг - откуда? как? совсем не знаю - взялся
Прохожий на дороге той
И, Яблони прельстясь плодами,
Вдруг исполинскими шагами
Подходит к ней и мочною рукой
Всё древо потрясает.
Валятся яблоки - сюда, туда,
К ногам Терновника иное упадает,
Прохожий же тогда,
Не мысля ни о чем, лишь только подбирает.
И как-то невзначай за Терн он зацепляет -
Мгновенно чувствует он боль в руке своей,
Зрит рану и зрит кровь, текущую из ней,
И чает,
Что сея злее раны не бывает.
Правдива ль мысль сия?
Кто хочет, тот о том пускай и рассуждает:
Рука его, а не моя.
Но это пусть всяк знает,
Что в гневе, в ярости своей
Прохожий до корня Терновник отсекает.
Читатель! в басне сей
Ты можешь видеть ясно:
Что люди добрые хоть терпят и ужасно,
Хоть сильно гонят их, однако ж - почитают,
Злодеев же тотчас, немедля - истребляют.
<1798>
65. ПРЕЖДЕВРЕМЕННЫЕ РОДИНЫ
(Подражание Руссо)
_Рогатов_ был влюблен - чему дивиться!
Ведь это не беда,
Когда
От страсти сердце загорится, -
Есть средство от сея болезни и лечиться.
Закон гласит:
Изволь жениться.
_Рогатов_ от сего не прочь,
Чем мучиться и день и ночь.
К возлюбленной своей _Аликсе_ он спешит,
Страстнейшую любовь свою ей открывает
И говорит,
Что в свете он ее всему предпочитает,
Что всею он душой _Аликсу_ обожает
И что бы счастлив был тогда своей судьбой,
Когда б владел ее он сердцем и рукой.
_Аликса_ несурова
И, зря перед собой любовника такого,
Не может ни руки, ни сердца отказать, -
Себя ему вручает,
И брак их узами своими съединяет.
Но надобно сказать,
Что не прошло еще и месяцев пяти,
Как зрит уже _Рогатов_ плод,
Который женский род
Приносит после девяти.
Смущение, тоска _Рогатова_ объемлет,
Он сердится, крушится;
_Аликса_ ж жалобам его печально внемлет
И случаю сему не может надивиться.
Но публика, что сказки любит,
А правду губит,
Вмиг разные молвы на счет их разнесла -
Иные уверяют,
Что рано чересчур _Аликса_ родила,
Другие ж утверждают,
Что плод их потому так скоро появился,
Что слишком поздно уж _Рогатов_ наш женился,
<1798>
56. НАСТАВЛЕНИЕ БОГАТОМУ СЫНУ ОТ БЕДНОЙ МАТЕРИ
Усерднейшей моей горячности предмет,
Прими, любезный сын! полезный мой совет.
Во-первых, буди тверд в своем по смерть законе
И с верностью служи Отечеству, Короне.
Мужей, украшенных сединой, почитай
И благодетельства других не забывай.
Будь ласков ты ко всем, хоть ниже кто иль равен,
Не тщись богатством быть или чинами славен, -
В одних достоинствах прямую стави честь.
Подлейших свойство душ являют трусость, лесть.
Сих бегай и не мни, что счастие неложно
Чрез пагубу других приобрести возможно.
Знай, чрез один порок в презрение придешь,
Чрез добродетель же сердца всех привлечешь,
И хоть несчастную во оной жизнь проводишь,
Везде любовь других с жалением находишь,
Спокойства чувствуя неоцененный дар,
Разрушить коего не может злой удар.
От жизни роскошной и праздной удаляйся
И строгостью трудов порокам противляйся.
Обиды презирай и гнева не имей:
Великодушием исправится злодей,
Бесчестнейших своих пороков устыдится, -
И тем не ты, но он жестоко огорчится.
Пусть здрава мысль твоя предшествует словам,
И прежде действия представь конец очам.
Несчастных облегчать старайся тяжко бремя,
Что в горести ведут и скуке томной время;
Будь к бедным щедр и их страшися пренебречь,
Не зная, как и твой век краткой будет течь.
Не будь тиран рабам, о пользе их пекися,
Будь снисходителен, но с ними не дружися,
Достойнейших из них старайся награждать,
Без строгости умей пороки исправлять:
Тем к большему одних усердию побудишь,
От слабостей других отстать совсем принудишь,
И равно сих и тех пленишь в любовь сердца, -
Прямого будут зреть рабы в тебе отца.
Сии, любезный сын! поступки благородны,
Верь, будут смертным всем и небесам угодны,
За все мои труды, за нежность и любовь,
Старайся оправдать своих ты предков кровь
Похвальных дел вослед стремлением прилежным,
Что славы все зовут пристанищем надежным.
<1795>
57. СЧАСТИЕ
Не может счастие ничем меня прельстить,
Величия его считаю я мечтою;
Ко счастью надобно ступеней тьму пройтить,
А сходят от него почти всегда - одною.
<1798>
59. ЭПИГРАММА
Женатый господин слугу его спросил:
"Не с рогоносца ли ты шляпу, друг, купил,
Что кроет почти всё твое лицо полями?"
- "Она одна из тех, что вы носили сами".
<1798>
60. ЭПИТАФИЯ
Семь дней жена моя уж спит в могиле сей:
Какой покой и мне и ей!
<1798>
61. ГОВОРУН
"Не всё то злато, что блестит",
И тот не умница, кто много говорит.
Рассудок мишуру от злата отличает,
Равно говоруна с разумным не равняет.
<1798>
62. НАДЕЖДА
Надежда! что ты есть такое?
Пролей свой свет ты на меня,
Скажи: мечтанье ль ты пустое
Иль луч блуждающа огня?
То зрю тебя я под венцами,
То средь пещер, между лесами,
С кинжалом, с пламенем в руках;
То вдруг, исполненну восторгов,
Я зрю тебя средь громких хоров,
10 В одеждах радостных, в цветах.
В различных кажешься ты лицах,
Таишь нередко цель страстей:
Преступну мысль храня в убийцах,
Возводишь их на трон царей.
Тобою Сикст одушевленный
Приемлет старца вид согбенный,
Чтоб к дверям рая ключ найтить;
Находит - и с душой надменной
Берет державу, крест священный,
20 И мир готов ему служить.
Иной, тобою обольщенный,
Воссесть мечтает на престол;
Уже народ, им возмущенный,
Несет повсюду тучи зол,
Как вдруг в стремлении сем яром
Падет под гибельным ударом,
На эшафоте распростерт;
Глава отсечена катится,
Струяся, черна кровь дымится, -
30 Надежда! так твой вянет цвет!
Злодей равно живет тобою,
Как муж, исполненный доброт,
Лишь, разной их ведя стезею,
Даешь вкушать им разный плод.
От двух начал ты происходишь,
Добро и зло с собой приводишь,
С желаньем быв сопряжена;
Лишь чрез него тебя мы знаем,
Коль есть желанье - уповаем,
40 А без него - что ты одна?
Ты есть ничто, коль нет желаний.
Но кто ж из смертных есть таков?
Кто из людей не полн мечтаний,
Не сделал кто из них оков?
В желаньях мы преград не знаем,
Во невозможном уповаем,
Мы любим обольщать себя,
Без нужд нередко призываем,
Чтоб только быть с тобой - желаем,
50 Скучаем жизнью без тебя.
Воззрю ли на раба в оковах,
Что век в неволе жизнь влачит,
На сирую вдовицу в стонах,
Что тощей смерти кажет вид;
Зря одного в цепях железных,
Другую зря в мученьях слезных,
Я вопрошаю сам себя:
Что держит в жизни сих несчастных?
Надежда! дней они ждут ясных,
60 И жизнь мила им чрез тебя.
Но что ж есть в существе ты самом?
Даешь ли истинный ты плод?
Под плотным кроясь покрывалом,
Лишь обольщаешь смертных род.
О! если б кто рукой враждебной
Сорвал с тебя покров волшебный
И обнаружил нам тебя!
Тогда б пред нашими очами,
Как в зеркале, мы зрелись сами
70 И всяк в тебе узнал себя!
Желаний наших ты зерцало,
Существенного нет в тебе:
От них приемлешь ты начало,
Ничто сама ты по себе.
Ты есть не что как продолженье
Не приведенных в исполненье
Желаний наших и затей,
Но от желаний кто отстанет?
Равно надежда не престанет
80 Несчастных обольщать людей!
<1805>
63. ЗАВИСТЬ
Порока пагубней я зависти не знаю.
С соревнованием я зависть не мешаю.
То нужно всячески стараться возбуждать,
Сию же, напротив, сколь можно истреблять.
Соревнование на верх возводит славы,
А зависть подлая лишь заражает нравы.
Примеров множество нам могут показать,
Что злобе, мщению, сим гидрам зависть - мать.
Пучину кто сию в груди своей скрывает
И сердце ядом лишь ее одним питает,
Кто б ни был он таков, того считаю я
За тайного врага - он в обществе змея:
Опаснейший злодей, прикрывшись лицемерством,
Он честный кажет вид, как сердце дышит
зверством.
Порок сей извергов ужаснейших творит,
Раздоры, ужасы, несчастия родит,
Союзы самые священны разрушает,
Чистейших чувствий жар природы погашает.
Семейство, где во всех одна струится кровь
И в сердце коего одна горит любовь,
Коль искра зависти в сем сердце зародится,
В свирепый пламень огнь любви вдруг превратится
И в жилах потечет на место крови яд...
Жилище же сего семейства будет ад.
<1805>
64. ПЛАЧ НАД ГРОБОМ ДРУГА МОЕГО СЕРДЦА
Унылая кругом простерлась тишина,
Восходит медленно на небеса луна,
Трепещущий свой свет на рощи изливает
И с горестным лицом несчастных призывает
К местам, где мертвым сном природа вечно спит,
Где плакать и вздыхать ничто не воспретит.
О кроткая луна! о божество ночное!
Пролей свой свет туда, где смерть хранит в покое
Тот прах, что я иду слезами омочить;
10 Спеши, луна, спеши сей прах ты осветить!
Ты внемлешь мне, я зрю предмет моих желаний,
Свидетельницей будь ты всех моих стенаний:
Зрю царство смерти я и зрю ее предел,
Зрю кости, черепы, поля покрыты тел,
И как над трупами смеется червь презренный, -
Вот нашей гордости конец определенный.
О! ты, который всё разишь на свете сем,
Последнего раба становишь в ряд с царем,
Что добродетели и злобу истребляешь,
20 Что мудрость не щадишь, любви огнь потушаешь, -
Ужасный, мрачный гроб! увы! сколь часто ты
Блаженства нашего ниспровергал цветы,
Сколь часто разрывал ты те незримы узы,
Те нежные сердец чувствительных союзы;
Ты в лютости своей и ныне пожрал вновь
И дружбу верную, и страстную любовь!
Тебя объемлю я, целую прах любезный,
На хладный мрамор твой ручей катится слезный...
Увы! свершилось всё - и смертной той уж нет,
30 Которая мне в рай преобращала свет.
Покойся, милая! спи в гробе сем, Аннетта,
Уж более тебя не тронут бури света;
Удары счастия, что в жизни нас разят,
Покоя твоего уже не возмутят.
А я, с пленяющим навек расставшись взглядом,
Я медленным томлюсь и неисцельным ядом.
Как можно предузнать враждебный смертный рок}
Я мыслил провести в покое жизни ток
И, с юности моей развратам неподвластен,
40 Со склонностью своей не думал быть несчастен.
Когда я выступил на сей превратный свет,
Я счастью льстивому не кинулся вослед
И, не прельщаяся ни славой, ни тщетою,
Пленялся истиной и сердца красотою.
Я зрел, каков сей мир, я видел счастья луч,
Сокрытый в глубине неизмеримых туч.
О, свет! ужасных бедств, ужасных мук содетель!
Где мзда с пороками равняет добродетель,
Где гордость, до небес касаяся главой,
50 Невинность робкую теснит своей ногой,
Где роскошь в облаках блестящий взор скрывает
И пропасти стопой железной попирает.
Вращаяся в тебе, я видел подлу лесть,
Хотящу вкрасться в грудь, чтоб больше ран нанесть.
Я зрел в тебе людей коварных, злых, надменных,
Бесстыдностью своей в злодействах ободренных,
Которых казнь небес ни совесть не страшит,
Которых бог - корысть, а подлость - твердый щит!
Я зависть зрел всегда носящую железы;
60 Успехи из нее мои исторгли слезы;
Невинного меня искала погубить:
Кто добродетелен, не может счастлив быть.
Когда, зря бездны вкруг, в обманах, во смятенье,
Я в дружбе кинулся найти успокоенье,
Святое дружество! О нежный дар небес!
Коликих мне и ты виною было слез!
Те, кои дружбу мне и верность обещали,
Увы! друзья мои! друзья враги мне стали.
Я злобу презирал, и сам ей жертвой был;
70 Но тем опасней враг, чем больше он нам мил!
О, небо! сколько змей, рожденных мрачным адом,
За всю мою любовь платили злейшим ядом
И, злость невинностью умея прикрывать,
Могли и тут губить, где б должно подкреплять.
Тогда, познав обман, познавши заблужденье,
Я вдруг из бурей сих прешел в уединенье,
Прешел - и заключил лишь самого себя,
Далече от людей найти покой мнил я.
Опасны страсти нам, но тишина страшнее;
80 Увы, бесчувственность всего на свете злее!
Прельщенный новою блестящею мечтой,
В замену счастия найти я мнил покой;
Увы! здесь нет тебя, и ищут бесполезно.
Я думал мир вкушать, но что же мир сей был!..
Вдруг свет мне сделался печален, пуст, уныл,
Всё стало тягостно, мучительно, превратно,
Я жизнь, несносну жизнь хотел прервать стократно;
Тогда, в престрашной сей мне в мире пустоты,
Аннетта! божество! мне тут явилась ты,
90 Подруга верная, имея нежны взгляды,
Пришла несчастному подать лучи отрады.
Увы, узрев тебя, узрел мгновенно я,
Что счастье и покой во взорах у тебя.
Во взорах сих - небес блеск, рай изображался;
Мне мрачен солнца свет пред молньей их казался.
С сих только пор лишь стал я жизнь мою ценить,
Аннетта, чрез тебя привык ее любить.
Ах! льзя ли не любить тогда мне жизни было,
Когда ты новую мне душу в грудь вложила,
100 Когда сказала мне с улыбкой на устах
И с нежным, пламенным румянцем на щеках:
"Люби меня, как я люблю тебя сердечно,
Чрез страсть взаимную счастливы будем вечно".
Увы! в полночный сей унылый тихий час
Мне мнится, что еще сей твой я слышу глас.
О друг души моей! когда то справедливо,
Что сердце чувствовать по смерти станет живо
Всё то, что чувствует во время жизни сей,
То знай, что вечность лишь предел любви моей.
<1805>
66. БРЕННОСТЬ ПОЧЕСТЕЙ И ВЕЛИЧИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ
Тот ныне царь - вселенной правит,
Велит себя как бога чтить;
Другой днесь раб его - и ставит
Законом власть боготворить,
Ударит час - и царь вселенной
Падет, равно как раб презренный,
Оставя скипетр, трон, венец...
И, наконец,
Всё преимущество царя перед рабом
В том будет состоять,
Что станет гроб в стократ богатый заражать.
<1805>
67. КАРИКАТУРА
(Подражание английскому)
"Что это, кумушка? - сказал Медведь Лисице. -
Смотри, пожалуй: Лев наш едет в колеснице
И точно на таких, каков и сам он, львах!
Неужто же пошли они в упряжку сами,
Неужто силою? Они ведь тож с когтями?"
- "Ты слеп стал, куманек: он едет на ослах!"
<1805>
ПРИМЕЧАНИЯ
Стихотворное наследие писателей, входивших в Вольное общество любителей
словесности, наук и художеств, относится ко второй половине 1790-х годов и к
первой четверти XIX в. Оно было представлено многочисленными публикациями в
журналах и альманахах того времени и - в гораздо меньшей степени - в
персональных авторских сборниках. В 1935 г. этот обширный, разрозненный и
почти эабытый художественный материал впервые был собран воедино в книге,
носившей название "Поэты-радищевцы", и издан в Большой серии "Библиотеки
поэта" известным литературоведом В. Н. Орловым. В сборнике были представлены
произведения двадцати четырех поэтов: И. П. Пнина, И. М. Борна, В. В.
Попугаева, А. Г. Волкова, В. И. Красовского, В. В. Дмитриева, М. К.
Михайлова, Н. Ф. Остолопова, А. Е. Измайлова, Д. Ф. Бринкена, И. А.
Кованько, М. Олешева, Ф. П. Вронченко, Н. А. Радищева, В. А. Радищева, Г. П.
Каменева, Н. С. Арцыбашева, И. И. Чернявского, С. А. Москотильнихова, А. А.
Писарева, Ф. И. Ленкевича, А. П. Бенитцкого, В. Ф. Вельяминова-Зернова и И.
Г. Аристова. Одновременно в той же Большой серии "Библиотеки поэта" под
редакцией В. Н. Орлова были изданы "Стихотворения" одного из крупнейших
представителей Вольного общества - А. X. Востокова (Л., 1935). В обоих
изданиях, оснащенных обширным библиографическим, текстологическим и
историко-литературным комментарием, был использован огромный архивный
материал, периодика конца XVIII - начала XIX в. В 1952 и 1961 гг. сборник
"Поэты-радищевцы", под редакцией В. Н. Орлова, выходил в Малой серии
"Библиотеки поэта". В нем были представлены четыре автора: И. П. Пнин, В. В.
Попугаев, И. М. Борн и А. Х. Востоков.
В настоящем, втором издании произведений поэтов Вольного общества в
Большой серии "Библиотеки поэта" избранные стихотворения А. Х. Востокова
печатаются вместе с произведениями других членов этого объединения, круг
которых, сравнительно с изданием 1935 г., несколько сужен. Из перечисленных
выше поэтов в сборник не вошли стихи М. К. Михайлова, Д. Ф. Бринкена, Ф. П.
Вронченко, В. А. Радищева, И. И. Чернявского, поскольку их наследие очень
невелико по количеству произведений, а также В. Ф. Вельяминова-Зернова и И.
Г. Аристова, не сыгравших существенной роли ни в организации, ни в
литературной деятельности Вольного общества.
В расположении материала составитель руководствовался следующими
принципами: 1) идейно-художественной значимостью творчества каждого из
названных писателей; 2) ролью поэта в идейной и организационной жизни
Общества; 3) временем вступления в Вольное общество. Открывает сборник А. X.
Востоков - наиболее видный нз представленных здесь поэтов, отдавший много
сил и времени Вольному обществу почти на всем протяжении его существования.
За ним следует И. П. Пнин - поэт бесспорно талантливый, но не столь
разносторонний, как Востоков, автор смелых философских од; один из
президентов Общества. Далее идут Борн и Попугаев, наиболее радикальные в
политическом отношении писатели, организаторы и идейные руководители
Общества на первом этапе его существования; А. Е. Измайлов, автор остроумных
сказок, басен, сатирических миниатюр, бывший с 1816 до 1826 г. бессменным
председателем Общества. Далее выстраиваются "рядовые" его члены,
расположенные по времени их вступления в Вольное общество. В конце сборника
выделена группа "казанских" писателей: Г. П. Каменев, Н. С. Арцыбашев, С. А.
Москотильников. Некоторые из авторов, помещенных в настоящем сборнике, уже
были представлены в других изданиях Большой серии. Так, в книге
"Поэты-сатирики конца XVIII - начала XIX в." (1959) напечатаны "разговоры",
эпиграммы, эпитафии и надписи А. Е. Измайлова; в сборнике "Стихотворная
сказка (новелла) XVIII - начала XIX века" (1969) - сказки и басни И. П.
Пнина, А. А. Писарева, И. Г. Аристова, А. П. Бенитцкого, М. Олешева, А. Е.
Измайлова; в книге "Поэты 1790-1810-х годов" (1971) - произведения Г. П.
Каменева, Н. Ф. Остолопова, А. П. Бенитцкого. Принимая во внимание это
обстоятельство, составитель данного сборника стремился, по возможности,
избежать дублирования художественного материала, помещенного в перечисленных
изданиях. Именно этим объясняется исключение из книги басен Бенитцкого,
ограничение числа басен и сказок Измайлова. Однако полностью избежать
повторной публикации некоторых произведений все же не удалось, так как в
противном случае это привело бы к чрезмерно обедненной экспозиции
творческого наследия поэтов Вольного общества.
В настоящем издании печатается ряд новых, до сего времени неизвестных
произведений. К ним относится прежде всего поэма Г. П. Каменева "Граф
Глейхен", считавшаяся до сих пор утерянной. В издании 1935 г. были
представлены лишь двенадцать начальных стихов ее, сохранившихся в одной из
статей Н. Второва, биографа Каменева. Полный текст поэмы состоит из 436
стихов. Впервые печатаются два стихотворения А. Х. Востокова из архива
поэта: "Я - русский; верности и веры не нарушу..." и "П. А. С". К числу
находок принадлежит также дневник И. М. Борна, составной частью которого
является "Curriculum vitae" писателя, позволивший заполнить ряд крупных
пробелов в его биографии. Произведения Попугаева дополнены стихотворениями
из сборника "Минуты муз" и альманаха "Свиток муз".
Рукописное наследство Вольного общества в основном сосредоточено в
нескольких архивохранилищах Ленинграда. В Фундаментальной библиотеке
Ленинградского государственного университета находятся остатки архива
Вольного общества (протоколы заседаний, тексты речей, рецензии и автографы
стихотворений разных авторов). Другая часть материалов Вольного общества
хранится в Отделе рукописей Института русской литературы Академии наук СССР
(Пушкинский дом). Здесь наиболее полно представлен архив А. Е. Измайлова, в
бумагах которого имеются также автографы стихотворений других поэтов, речь
В. В. Попугаева на кончину И. П. Пнина (считалась утерянной, см.
"Поэты-радищевцы", 1935, с. 168), "Опись делам С.-Петербургского общества
любителей наук, словесности и художеств" и "Устав общества". Бумаги А. X.
Востокова переданы в Архив Академии наук СССР, среди них - рукопись сборника
"Минуты муз" В. В. Попугаева, включающая в себя и ранние стихи А. Г.
Волкова. В Отделе рукописей Государственной публичной библиотеки им. М. Е.
Салтыкова-Щедрина находится "Книга протоколов и др<угих> записок" Вольного
общества (конец 1801 - первая половина 1802 г.) и автографы некоторых
произведений Г. П. Каменева. Основным источником публикации произведений
поэтов Вольного общества являются его собственные издания, журналы,
связанные с ним, а также стихотворные сборники некоторых его членов. Все эти
издания перечислены в списке условных сокращений.
Произведения каждого из авторов расположены в хронологической
последовательности и, как правило, публикуются в последней авторской
редакции. Значительные текстовые различия в редакциях отражены в разделе
"Другие редакции и варианты". Произведения, включенные в данный сборник,
заново сверены с текстом автографов, периодических изданий и альманахов. Это
позволило внести уточнения и дополнения в текст ряда стихотворений,
опубликованных в 1935 г. в сборнике "Поэты-радищевцы". Некоторые из этих
уточнений оговорены в примечаниях (см. No 109, 112, 258 и др.). В
примечаниях сначала указывается первая публикация произведения, а затем все
последующие перепечатки, содержащие какие-либо смысловые изменения в тексте.
Далее приводятся данные для датировки (если они известны). Ниже
комментируется сам текст, а именно: малоизвестные собственные имена,
географические названия, обстоятельства, послужившие поводом к написанию
произведения, содержащиеся в нем намеки, мифологические сюжеты и
встречающиеся в тексте цитаты. В примечаниях к переводам из Горация названия
оригиналов заменены краткими общепринятыми ссылками на номер книги и номер
оды римского поэта. Звездочка перед порядковым номером примечания означает,
что к этому стихотворению имеется материал в разделе "Другие редакции и
варианты". Примечания к стихотворениям И. П. Пнина, В. В. Попугаева, А. Е.
Измайлова, Н. Ф. Остолопова, Н. С. Арцыбашева (вместе с относящимся к ним
материалом в разделе "Другие редакции и варианты") подготовлены Г. А.
Лихоткиным, весь остальной комментарий принадлежит П. А. Орлову.
В биографических справках о поэтах Вольного общества использован
богатейший материал, опубликованный В. Н. Орловым в сб. "Поэты-радищевцы"
(1935).
Условные сокращения, принятые в примечаниях и в разделе "Другие
редакции и варианты"
ААН - Архив Академии наук СССР (Ленинград).
АС - Н. Ф. Остолопов, Апологические стихотворения, СПб., 1827.
Б - "Благонамеренный".
БАН - Рукописный отдел Библиотеки Академии наук СССР (Ленинград).
БиС - А. Е. Измайлов, Басни и сказки, СПб. (1814; изд. 2-1826, чч.
1-2).
Бобров - Е. А. Бобров, Литература и просвещение в России в XIX веке,
тт. 3-4, Казань, 1902.
BE - "Вестник Европы".
ГБЛ - Рукописный отдел Государственной библиотеки СССР им. В. И.
Ленина.
ГПБ - Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. М. Е.
Салтыкова-Щедрина.
ДВ - "Драматический вестник".
ЕС - "Ежемесячные сочинения".
ЖдПУ - "Журнал для пользы и удовольствия".
ЖМНП - "Журнал министерства народного просвещения".
ЖРС - "Журнал российской словесности".
Ип - "Иппокрена, или Утехи любословия".
ЛГУ - Архив Вольного общества любителей словесности, наук и художеств.
Фундаментальная библиотека Ленинградского государственного университета.
Летопись - А. X. Востоков, Летопись моя. - В кн.: "Заметки А. X.
Востокова о его жизни", СПб., 1901.
ЛН - "Литературное наследство".
ЛС - "Любитель словесности".
МГУ - Научная библиотека им. А. М. Горького Московского
государственного университета.
ММ - В. В. Попугаев, Минуты муз, СПб., 1801.
НБиС - Новые басни и сказки Александра Измайлова, СПб., 1817.
НРЛ - "Новости русской литературы".
ОЛ -А. X. Востоков, Опыты лирические, чч. 1-2, СПб., 1805-1806.
ПД - Рукописный отдел Института русской литературы Академии наук СССР
(Пушкинский дом).
ПИ - "Периодическое издание Вольного общества любителей словесности,
наук и художеств", ч. 1, СПб., 1804.
ПР - "Поэты-радищевцы". Редакция и комментарии Вл. Орлова.
Вступительные статьи В. А. Десницкого и В. Н. Орлова, "Библиотека поэта",
Большая серия, Л., 1935.
ПрД - Н. Ф. Остолопов, Прежние досуги, или Опыты в некоторых родах
стихотворства, СПб., 1816.
ПРм - "Поэты-радищевцы". Вступительная статья, подготовка текста и
примечания В. Н. Орлова, "Библиотека поэта", Малая серия, Л., 1952.
РВ - "Русский вестник".
ред. - редакция текста.
PC - "Русская старина".
СБ - "Сокращенная библиотека в пользу господам воспитанникам Первого
кадетского корпуса", чч. 1-2, СПб., 1800-1802.
СВ - "Северный вестник".
СвМ - альм. "Свиток муз", кн. 1-2, СПб., 1802-1803.
СМ - "Северный Меркурий".
СО - "Сын отечества".
СПВ - "Санктпетербургский вестник. Издание Общества любителей
словесности, наук и художеств".
СПЖ - "Санктпетербургский журнал".
ст. - стих.
ст-ние - стихотворение.
Стих. В - Стихотворения Александра Востокова, в трех книгах. Издание
исправленное и умноженное, СПб., 1821.
СЦ - альм. "Северные цветы", СПб., 1825-1832.
Т -"Талия, или Собрание разных новых сочинений в стихах и прозе", ч. 1,
СПб., 1907.
Цв - "Цветник".
СТИХОТВОРЕНИЯ
И. П. ПНИН
35. РВ, 1858, No 12, с. 426, в качестве приложения к воспоминаиям о
Радищеве его сына П. А. Радищева, без ст. 8 (замененного очками), с иным
порядком ст. 8-9. Печ. по кн. "Радищев в русской критике", М., 1952, с. 25,
где опубликовано по рукописи воспоминаний П. А. Радищева (ГИМ). Там же
установлен адресат - поручик Андрей Петрович Брежинский, третьестепенный
поэт, сотрудник "Друга просвещения" (1805) и "Духа журналов" (1817). А. Н.
Радищев умер 12 сентября 1802 г.
37. ЖРС, 1805, No 1, с. 38, вместо подписи: *****. По представлению
цензора И. Ф. Тимковского от 2 декабря 1804 г., из печатного текста были
исключены ст. 5-10 строфы 18. По некоторым данным (см.: Н. Ф. Дубровин, Наши
мистики-сектанты. - PC, 1894, No 11, с. 67, там же -об авторстве Пнина),
Пнин опротестовал решение Цензурного комитета. В настоящее время по поводу
оды Пнина существуют разные точки зрения. Согласно одной, впервые
высказанной в 1878 г. И. В. Прытковым (см.: "И. П. Пнин и его литературная
деятельность". - Сб. "Древняя и новая Россия", 1878, т. 3, с. 23) и
поддержанной В. Н. Орловым (ПР, с. 774 и ПРм, с. 56-57, 399-400) и В. А.
Западовым ("Державин и Пнин". - "Русская литература", 1965, No 1, с.
114-115), Пнин полемизирует с державинской одой "Бог", в частности имеет в
виду такую ее знаменитую строку: "Я царь - я раб, я червь - я бог!" По
мнению Ю. М. Лотмана, в оде Пнина нет никакой полемики, ее идея -
философское осмысление всесилия человеческого разума (Ю. М. Лотман, С кем же
полемизировал Пнин в оде "Человек"? - "Русская литература", 1964, No 2, с.
166-167). Высказывалось также предположение, что полемический адрес ст-ния
Пнина - "Ода на гордость" Панкратия Платоновича Сумарокова ("Русская
литература", 1963, No 1, с. 134-135).
38. Отд. изд., 1805, в типографии И. Глазунова. Представлено в цензуру
30 декабря 1804 г. в составе No 1 СВ за 1805 г. Адресат послания, по
убедительному предположению В. Н. Орлова, - Василий Степанович Сопиков
(1765-1818), книгопродавец и библиограф, автор "Опыта российской
библиографии", с которым Пнин был в приятельских отношениях. Взгляды
Сопикова были прогрессивными: он издавал в России сочинения французских
материалистов, известны его переводы из Гольбаха; в 1808 г. он издал
отдельной брошюрой часть последнего 6-томного сочинения французского
писателя С. Марешаля "Путешествие Пифагора" (положения этой книги нашли
отражение в уставе декабристского "Общества соединенных славян").
39. ЖРС, 1805, No 4, с. 223. Были представлены В. В. Попугаевым 16
ноября 1802 г. для принятия Пнина в Вольное общество. Крез - легендарный
царь Лидии (VI в. до н. э.), обладатель несметных богатств; в нарицательном
значении: богач. Рассыпав мак седой. Как снотворное средство семена мака
известны с глубокой древности.
40. ЖдПУ, 1805, No 10, с. 37. Конъектуры в ст. 40 и 57 предложены В. Н.
Орловым (ПР, с. 190). Каменецкий Осип Кириллович (1754-1823) -петербургский
врач-терапевт.
41. ЖдПУ, 1805, No 11, с. 181, с прим. издателя А. Н. Баренцева: "Я
думаю, что беспристрастные читатели, кои имеют подлинники или копии
сочинений достойного памяти Пнина, извинят сделанные мною как в сей оде, так
и в некоторых прежде напечатанных в моем журнале стихотворениях его
небольшие поправки в слоге; скорая смерть, конечно, не допустила его самого
внимательно оглянуться на памятники своей жизни". И. К. Луппол доказывал,
что в своей оде Пнин следует за атеистом П. Гольбахом (Русский гольбахианец
конца XVIII века. - "Под знаменем марксизма", 1925, No 3, с. 98). В. Н.
Орлов, справедливо заметив, что в оде Пнин полемизирует с идеями книги П.
Гольбаха "Система природы" (1770), попытался выявить в произведении места,
"подправленные" Баренцевым. По его мнению, в этом отношении "сомнительным по
аутентичности местом в оде является пятая строфа, в которой по ходу мыслей
Пнина, задающегося вопросом:
Но льзя ли мне сей ум познать,
Что мог по воле мир создать? -
следует ожидать обращения его к разуму. Но обращается он неожиданно не к
уму, а к сердцу:
Спросил я сердце, и решенье
В моих я чувствиях нашел".
(см.: ПР, с. 776). Подобный домысел представляется спорным, ибо весь пафос
деистической оды Пнина - в отходе от рационалистического мировосприятия к
сенсуализму.
42. Отд. изд., 1805, в Медицинской типографии, без обозначения места и
года издания. В ЖРС, 1805, No 10, с. 67 - вместе с некрологом (Н. П.
Брусилова). Эпиграф к оде взят из 33 "Естественной политики" Поля Гольбаха.
Автограф - ЛГУ. И тигры агнцев там пасут. По библейской легенде, до
грехопадения Адама и Евы все животные жили в мире и дружбе. Сократ - см.
прим. 18. Но если то должно случиться, Что мир с своей оси падет. Имеется в
виду так называемая "теория мирового пожара" Ж-Л. Бюффона (см. прим. 187).
43. Отд. изд., СПб., 1805, с приложением нот композитора С. И. Давыдова
(1777-1825). Датируется июнем 1805 г., так как при перепечатке в ЖРС (1805,
No 7, с. 168) сопровождалось следующим "известием": "23 июня... государь
император положил основание новой великолепной биржи (автор проекта Тома де
Томон, 1756-1814) ... По заложении биржи государь император и вся высочайшая
фамилия удостоила посетить российское купечество, которое угощало их
величества обеденным столом. В сие время пели "Гимн", сочиненный г. Пниным,
с музыкою на оный г. Давыдова. Мы с удовольствием помещаем его в нашем
журнале". "Гимн" имеет заказной характер. По словам Н. П. Брусилова (ЖРС,
1805, No 10, с. 62), "Гимн" "был последним произведением... пера" Пнина.
Елисавета - Елизавета Алексеевна (1779-1826), жена Александра I. Мария -
императрица Мария Федоровна (1759-1828), вдова Павла I, была
покровительницей московского и петербургского коммерческих училищ.
44. ЖРС, 1805, No 2, с. 108, вместо подписи: *****. Об авторстве Пнина
см. прим. 45.
45. ЖРС, 1805, No 6, с. 91, вместо подписи: *****, с прим. издателя
журнала Н. П. Брусилова: "Сочинитель сих стихов есть тот самый, который
писал оду "Человек", "Уединение" и "Стихи на сон", помещенные в 1, 2 и 4 No
сего журнала. Издатель чувствительно благодарит любезного поэта за участие,
которое он берет в издании". Именем Жан-Жака Руссо (1712-1778) и следующими
за ним именами писателей обозначено здесь целое течение в европейской
литературе, широко открывшее для нее мир природы и пропагандировавшее культ
естественных чувств. Бернард - Бернар Пьер-Жозеф (1710-1775), французский
поэт и драматург, автор нескольких идиллических ст-ний. Дюпати Шарль
(1746-1788) - французский писатель-сентименталист, автор "Писем об Италии".
46. ЖдПУ, 1805, No 10, с. 33. Написано белым, безрифменным стихом, так
называемым "русским складом", впервые использованным Н. М. Карамзиным в его
"Богатырской сказке" "Илья Муромец" (1794). Сюжеты подобных произведений
заимствовались из фольклоpa и псевдославянской мифологии ("Бова" А. Н.
Радищева, "Певислад и Зора", "Светлана и Мстислав" А. X. Востокова и др.).
47. ЖдПУ, 1805, No 10, с. 70. Стоик - последователь стоицизма,
направления в античной философии III в. до н. э. - V в. н. э., согласно
которому высшая цель жизни - познание закономерностей вещей и внутренней
сущности бытия; стоики стремились жить, освобождаясь от гнета страстей.
49. ЛС, 1806, No 4, с. 40.
50. ЛС, 1806, No 5, с. 133.
Стихотворения, приписываемые И. П. Пнину
51-54. СПЖ, 1798, No 2, с. 181; No 3, с. 244; No 8, с. 61; No 9, с. 8,
все без подписи.
55. СПЖ, 1798, No 11, с. 122, без подписи. Источник подражания -
восьмая эпиграмма Жана-Батиста Руссо из второй книги его эпиграмм: "Jean
s'est lie par conjugal sermeht".
56. СПЖ, 1798, No 3, с 279, без подписи.
57. СПЖ, 1798, No 9, с. 94, без подписи. Перепечатано в ЖдПУ, 1805, No
10, с. 45, подпись: П...ъ.
59. СПЖ, 1798, No 1, с. 54, без подписи.
60. СПЖ, 1798, No 1, с. 54, без подписи. Перевод двустишия французского
поэта Дю Лоренса (1580-1653): "Ci-git ma femme: ah, qu'elle est bien Pour
son repos et pour le mien".
61. СПЖ, 1798, No 7, с 24, без подписи.
62. ЖдПУ, 1805, No 11, с. 139, вместо подписи: *****. Публикация
сопровождалась прим. издателя А. Н. Баренцева: "За доставление сей пиесы
долгом поставляю изъявить г. сочинителю искреннюю благодарность". Сикст
(1521-1590) - папа римский; помышляя занять папский престол, притворился
немощным и больным. Соперники-кардиналы, рассчитывая на его близкую смерть,
избрали его папой. Тогда Сикст отшвырнул костыль и запел благодарственную
песнь.
63. ЖдПУ, 1806, No 11, с. 139, вместо подписи: *****.
64. ЖдПУ, 1805, No 12, с. 238, подпись: П****, с пропуском строки после
ст. 83. По предположению В. Н. Орлова (см.: ПРм, с. 402), ст-ние посвящено
жене Пнина. В замену счастия найти я мнил покой. Ср. в "Евгении Онегине"
(гл. 8, письмо Онегина к Татьяне): "Я думал: вольность и покой - замена
счастью..."
66-67. ПР, с. 204-205. Ст-ния обнаружены В. Н. Орловым в рукописном
цензурном экземпляре июльского номера ЖРС за 1805 г., представленном в
цензуру 2 июня 1805 г. Здесь же пометы цензора И. Тимковского: "не
печатать". "Карикатура", по-видимому, направлена против Александра I (см.:
В. Н. Орлов, Русские просветители 1790-1800-х годов, М., 1953, с. 200). Ее
подзаг., очевидно, введен во избежание цензурного запрета.
Дата публикации: 04.10.2010, Прочитано: 6182 раз |
