Интервью с Арменом Тыугу. 17 декабря 2015
В.П. Вы с 2008 г. регулярно проводите семинары в Израиле, которые пользуются широкой известностью. Они посвящены как вопросам методов решения арабо-израильского конфликта, так и духовных исследований. Расскажите, пожалуйста о себе, своей биографии, о том, как вы пришли к идее приезжать в Израиль, к вашим методам.
А.Т. Я родился 24 февраля 1962. Первый ребенок в семье, есть сестра, есть сводная сестра. Моя жена, Натали – художник, у нас четверо детей.
Физикой заинтересовался в школе, мои родители занимались компьютерами, проблемой искусственного интеллекта. Я больше интересовался астрофизикой, квантовой физикой, потом теорией относительности.
В.П. То есть вас уже в юности интересовало, как устроен мир?
А.Т. Да, можно так сказать, но больше меня интересовало как выглядит мир на другом конце вселенной и с 14 лет я этим увлекся. Потом теоретической физикой занимался. После института я еще пять лет работал в НИИ.
В.П. А когда возник интерес к антропософии?
А.Т. Не могу сказать точно, но у меня был товарищ, который читал Штейнера, и он мне про него рассказал. Что-то об Атлантиде, показал фотографию Штейнера. Мне тогда было примерно 21 год. Возникла потребность что-то прочитать об этом. Но первую книгу я прочитал только еще полтора года спустя. Тогда книг не было в свободной продаже, а передавать другим тоже не особо было популярно. Только в 1985 году с началом «перестройки» я получил возможность прочесть книгу. Это было «Как достигнуть познания высших миров» и с первых строк она на меня сильно подействовала. И с тех я каждый год делаю упражнения, уже более тридцати лет. И постепенно эти упражнения вошли в привычку и вот преобразовались в разные методики.
В.П. С кем- то еще тогда обсуждались эти упражнения?
А.Т. Нет, у нас в группе был больше обмен мнениями о прочитанном,как достигнуть внутреннего покоя, какие чакры развивать. И я до всего доходил своим опытом. У Штейнера эти указания были очень афористичны, требовалась методика, чтобы их выполнять,разрабатывать это во всех деталях.
В.П. Можно ли сказать, что физика помогла в этом. Ведь там привыкли ставить эксперименты, опыты проводить.
А.Т. Физика помогла в определенном смысле. Ведь антропософия – это именно духовная наука и она создана для современного научного мышления. И физика способствовала тому, чтобы такой образ мышления выработать.
В.П. Интересно, что среди методологов тоже очень много было физиков.1
А.Т. Я думаю, что поскольку в СССР духовная наука была запрещена, то физика для многих людей была неким суррогатом духовной науки.
В.П. После работы в научно-исследовательском институте еще была аспирантура?
А.Т. Я уже учился в аспирантуре, когда стал антропософию изучать. Но ко времени ее окончания, в 1989 я стал решать, чем заняться дальше. То ли продолжать заниматься физикой, то ли сделать поворот в сторону углубленного изучения антропософии. Я поехал в Москву на встречу с зарубежными антропософами. Там были представлены разные направления и возможности обучения – педагогическое, лечебное, эвритмическое. (В том числе и обучение в Штутгарте на семинаре по подготовке священников для общины-христиан.)
Кстати, там я также познакомился с одном антропософом из Дорнаха, который занимался физикой. То есть были разные варианты.
Но я в принципе уже знал, что хочу быть священником. Поскольку это было со стороны судьбы подготовлено. Дело в том, что еще до этой поездки я познакомился с двумя женщинам, одна была священником, другая врачом. Обе из Штутгарта. Они приехали в Ереван как туристы и кто-то им сказал, что вот есть такой человек, который антропософией интересуется. И они меня буквально чудом нашли. То есть там была серия разных препятствий: им сказали, что у них неправильный адрес, гид заявил, что в городе вообще нет такой улицы. Но они почему-то очень хотели со мной встретится. Поймали такси, водитель оказался знаком с тем районом и довез их до места. Далее, у меня дверной звонок тогда не работал, они постучали в дверь, и я их случайно услышал. И в итоге этого знакомства оказалось, что мы смогли получить поддержку, в том числе и финансовую для обучения на пасторском семинаре в Штутгарте. Было непросто, но все получилось, хотя я даже никак особо ничего не планировал.
В.П. А почему вы все-таки не пошли в естественно-научную секцию в Высшей школе социальных наук Дорнаха, а решили стать священником?
А.Т. Я понял, что оставаться в традиционной физической лаборатории и заниматься физикой с точки зрения духовной науки – это невозможно… Для этого надо свой институт иметь и еще субсидии. Это возможно только в Дорнахе в ограниченном масштабе, там есть частные субсидии. А в любом другом месте это невозможно… пришлось бы делать, то, что требует обычная физика. То есть духовные исследования – это было бы только хобби, а не профессия.
В.П. И вы продолжали самостоятельно развивать свою методику?
А.Т. Ну, этот опыт в течении течение тридцати лет постепенно накапливался. Обычно бывали какие-то переживания и вставал вопрос как к ним прийти чисто методически. И тогда я начинал искать эти методы.
В.П. Расскажите, как произошел переход от метода выделения чувств к интуитивной или образной драме, а потом к медитативному диалогу. Это была логическая цепочка или какое-то озарение было сначала?
А.Т. Обычно бывает так, что ты пытаешься сделать какое-то упражнение, и оно не получается. Но жизнь идет своим чередом, ты чем-то занимаешься, что- то читаешь, и не только антропософскую литературу. Например, я читал книгу о взаимосвязи жизни чувств и мыслей и болезней, и автор описывал, как изменение в чувствах приводит в изменению в здоровье и это дает хорошие результаты. Это было, кажется в 1996 г. И это на меня подействовало таким образом, что на я этом пункте выделение чувств, (который описан и у Штейнера) решил сконцентрироваться и довести до той точки, когда в самом деле чувства выделяется. И в результате возникла техника выделения чувства.
В.П. Была найдена некая взаимосвязь?
А.Т. Это был скорее импульс, который побудил меня только этому внимание несколько месяцев уделять. Это привело к выводу, что одного выделения недостаточно, что должно быть еще комплементарное чувство и потом уже можно прийти к внутреннему покою.
В.П. В каком году это произошло?
А.Т. Это было примерно в 1997 г. Следующий шаг был два года спустя, когда кто-то в общине проводил семинар по библиодраме. Я там не участвовал, но один человек из нашей общины принимал участие и был очень воодушевлен. Он там в постановке сцены имел переживание в роли слепого. И у меня возникло ощущение, что вот так можно вжиться в позицию другого человека. У Штейнера описано тоже вживание в позицию другого человека, в животное, растение. И я подумал, что если это так работает, то это можно для упражнения применить. И потом я сам библиодраму стал изучать, другие аналогичные методы, метод расстановок по Хеллингеру. И увидел здесь закономерность для вживания в образ другого, как метод эмпатии. Сначала мы играли сцены из Евангелия, потом стали уже применять к разным ситуациям, так родовые драмы появились, потом драмы жизненных задач. Это уже было в начале 2000-х годов. Результатом была способность вживаться в другого. И это было главное. Потом мы пространственный элемент сократили, стали драмы на бумажных карточках проводить на столе. Но возможность вживания сохранялась. Вопрос был можно ли процесс и только центральное переживание оставить. А потом меня спросили, а как быть, если человек расстановки не хочет или вообще не может особо двигаться в пространстве. Или просто в беседе с кем-то менять позиции.
И я стал думать, как это возможно и попробовал сидя к кем-то проделать диалог провести. Это было в 2010 г., примерно. Но до этого мы уже пробовали делать короче. Просто проводили часть диалога, потом менялись стульями, первая же роль и уже диалог. Оттуда и появился созерцательный диалог. Выяснить с кем ты говоришь? С каким существом? Какое задание? И потом уже это выкристаллизовалось в нынешнюю методику созерцательного или медитативного диалога с духовным миром. Но в принципе это все продолжение разработки методики для осознанного выполнения упражнений, данных Штейнером в «Как достигнуть». На сегодня наша группа в Штутгарте изучает вопросы, связанные с тем, какие чакры активизируются в ходе диалога.2
В.П. Расскажите подробнее о причинах по которым вы регулярно, уже на протяжении многих лет приезжаете в Израиль? Вы полагаете, что ваша работа может помочь в решении арабо-израильского конфликта?
А.Т. Я впервые приехал в Израиль в 2000 г., по приглашению антропософской группы русскоязычных израильтян из Реховота. На тот момент я работал в Таллине, где при общине образовалась рабочая группа. С тех пор мы периодически поводили совместные семинары на разные темы в Израиле и в Прибалтике. В 2007 г. в Эстонии проводилось мероприятие «Неделя упражнений в мире» и на нем была проведена интуитивная драма на тему конфликта между эстонцами и русскоязычными жителями страны. Она произвела большое впечатление на израильтян. Была достигнута договоренность о проведении подобной работы на тему арабо-израильского конфликта. В 2008 г. в Хардуфе состоялся первый семинар, который вызвал интерес к подобным методам разрешения конфликта. С тех пор меня каждый год приглашают в Израиль. Вначале мы продолжали работать методом интуитивной драмы, последние годы мы используем метод диалога для разрешения тех или иных внешних и внутренних конфликтов.
Я не думаю, что я или кто-то другой способен разрешить арабо-израильский конфликт. Моя задача в том, чтобы поделиться методами, которые помогают увидеть духовные причины того или иного конфликта. И дать возможность людям, которые в этом заинтересованы научиться пользоваться этими инструментами.
Примечания:
1. Методология – мировоззрение и система практик, наиболее ярким выражением которых является системомыследеятельностный подход, разработанный российским исследователем Г.П. Щедровицким. Он в течении нескольких лет изучал физику в МГУ, а затем перешел на философский факультет. Некоторые разработанные в методологии идеи была, в частности были использованы и Арменом Тыугу. Прим. В.П.
2. О методе созерцательного диалога можно подробнее прочитать в других статьях. Прим. В.П.
