1215. "Моя первоначальная лекционная деятельность внутри кругов, выросших из теософского движения, должна была приспособляться к душевным настроениям этих кругов. Благодаря прочитанной ими те­ософской литературе ими были усвоены специальные формы выражения для некоторых вещей. Я принужден был их придерживаться, если желал быть понятым. Только с течением времени, по мере продвижения работы, я получил возможность идти во всем том, что касалось формы выражения, собственным путем. По­этому все то, что заключается в записях лекций первых лет антропософской деятельности, хотя и дает внутренне духовно верное отображение пути, взятого мною для постепенного распространения духопознания, постигающего из близлежащего лежащее дальше, но этот путь должен быть воспринят в его внутренней сущности.
     Годы, примерно, с 1901 до 1907 или 1908 были для меня эпохой, когда я всеми своими душевными си­лами находился под впечатлением приблизившихся ко мне фактов и сущностей духовного мира. Когда со­здаешь книгу, подобную "Теософии", переживаешь многое. Я стремился с каждым шагом отнюдь не нару­шать связи с научным мышлением. Но по мере расширения и углубления духовного переживания стремле­ние к этой связи принимает особые формы. Моя "Теософия" с того места, где я перехожу от описания существа человека к описанию "мира душ" и "духовной страны", написана совсем в ином тоне".
     "Я знаю, как далеко данное мною в моих книгах отстоит от того, чтобы пробуждать своей внутренней силой подобное переживание в читающих душах. Но я знаю также, какая внутренняя борьба происходила во мне с каждой страницей, чтобы достичь наибольшего в этом направлении. Я писал так, что по стилю, во фразах не чувствуется жизни моих субъективных чувств, я старался угасить в сухом математическом стиле то, что рождается из тепла и глубокого чувства. Но этот стиль может сам по себе стать пробудителем, ибо человек должен пробудить сам в себе тепло и чувство, а не просто дать им при приглушенном сознании перелиться в себя из их описания". 28 (гл. 33)