314. "Антропософия может распространяться лишь как что-то живое. Ибо основная черта ее сущности — жизнь. Она есть из духа текущая жизнь. Поэтому она желает, чтобы ее лелеяли живые души, теплые сердца.
     Праформа, в которой она может выступать среди людей, — идея; а первые врата, которыми она обращает­ся к человеку, — разумное понимание. И если бы это было не так, у нее не было бы содержания. Она была бы просто чувственной мечтательностью. Однако истинный дух — не отвлеченный мечтатель, он говорит от­четливым, полным содержания языком. Но речь его такова, что она захватывает не один только рассудок, а всего человека. Кто воспринимает Антропософию лишь рассудком, тот убивает ее при ее восприятии. Он тогда, возможно, найдет ее "холодной наукой". Но он не заметит, что лишь через восприятие, которое он подготовил ей в своей душе, она потеряла свою теплую жизнь". Она может через книги и лекции находить путь к людям, но она должна возникать заново всякий раз, как человеческое сердце обращается к книге. Для этого и пишущий книгу должен в сердце видеть ближнего, к которому он хочет говорить, и знать, что он ему хочет сказать. "А это может быть лишь, если человек, когда он пишет, касается жизни духа и через это оказывается в состоянии вверить мертвому написанному слову то, что ищущая духовное душа чита­теля сможет в нем ощутить как вновь воскресающее духовное. Лишь книги, способные в читающем человеке стать живыми, являются антропософскими книгами. ... Кто слышит Антропософию от кого-либо, тот желает иметь перед собой человека во всем его предшествующем существе, а не рассказанную статью. ... Агитация убивает истинную Антропософию". 37 с. 41-42

     315. "Духовная наука должна стать жизневосприятием, а не теорией, не учением; она должна изменять нашу внутреннюю душевную жизнь". 117 (8)