427. "Кто видит Крест на Голгофе, тот должен в то же время видеть Троицу, ибо Христос в Его действительной полной сотканности с земным человеческим развитием являет Троицу". 214 (4)

429. "Импульсы наследования заложены в человека и образуют прямолинейную эволюцию от его рождения до его смерти. Они исходят от Отца, от Отца, пребывающего в основе всех вещей. Но импульсы Сына не входят в силы наследственности; их нужно воспринять в душу и душой переработать; они должны быть способны так расширить душу, чтобы она стала свободной от жизненных сил, от сил наследственности. Импульсы Сына входят в свободу человека... в свободу души, которая освобождается от сил наследственности. Это они позволяют человеку душевно родиться заново. Это они делают человека способным во время данной отцом жизни взять себя в руки. Так в древних Мистериях рассматривали человека-отца и человека, который является сыном отца, который есть брат Христа, который берет себя в руки... способен нести в себе новое царство... царство Духа".343, с. 105-106
     "Представьте себе: вам рассказывается нечто о личности по имени Мюллер. При этом как наиболее существенное вам сообщают: а это сын старого Мюллера. Вы хотите поподробнее расспросить того, кто вам говорит о Мюллере, и он вам отвечает: да, старый Мюллер, он такой-то и такой-то. — И рассказав обо всех его свойствах, он добавляет: ну, а молодой Мюллер — это его сын. Так примерно было это со времен Мистерии Голгофы, когда говорили о Принципе Отца. Характеризуя природу, говорили: в ней живет божественный творческий Принцип Отца, а Христос — это Сын. — В существенном и сильнейшие реалисты (школы схоластики) не пришли к иной характеристике Христа, как к той, что Он является Сыном Отца. Это существенно".
     Затем пришла некая реакция на такое образование понятий. Евангелисты, протестанты, стали интересоваться Евангелиями, придавать значение Самому Христу. "Это лежит в основе течения Виклифа, Коммениуса: Христа представить самостоятельно, как завершенное Существо.
     Но времена духовного постижения миновали. Душами завладел номинализм, и в Евангелиях в Христе уже не находили Божественно-духовного. ... Христос стал простым человеком из Назарета".
     "Найти Христа означает переживание, а не простую констатацию. Найти Принцип Отца означает констатацию того, что, собственно, человек должен видеть в природе. Христа находят только тогда, когда переживают перерождение, новое рождение. Тогда Христос в этом новом рождении выступает как самостоятельное Существо, а не просто как Сын Отца. Ибо современный человек познает: если теперь остаться просто с Отцом, то невозможно чувствовать себя полностью человеком. Поэтому Отец послал Сына, чтобы Он завершил Его труд на Земле. — Чувствуете ли вы, как в завершении трудов Отца Христос становится самостоятельным Существом?" В истории догматики много споров ведется о том, возник ли Сын во времени от Отца, и как быть с Духом: исшел ли Дух с Сыном от Отца или от Сына? — и т.д. Постоянно ведется речь о генеалогии, происхождении. "Реалисты соединяли три божественные Личности в идее, для них идея была реальностью. Поэтому Бог для них был реальностью в познании". Для номиналистов Отец, Сын и Дух были лишь словами и потому оставались разъединенными.
     Идеал Антропософии составляет: не потерять вообще Божественное. — "И она его не теряет, ибо находит в Боге-Отце Божественно-духовное и в Боге-Сыне находит Божественно-духовное. ...Итак, когда Антропософия изучает природу, она дает заново подняться старому принципу Отца. Но когда она изучает историю, то она находит Христа. Так она познает двоякое. ...Она познает Христа, она познает Отца, и лишь затем она познает отношение между ними. Старая же мудрость об Отце исходила от Отца, а отношение познавала как первоначальное". 220 (11)

125б. "Отче наш, сущий на небесах". "Да придет к нам Царство Твое". "Мы забываем себя в тот момент, когда эти изречения правильно делаем слышимыми, живыми в нашем внутреннем. Мы максимально выключаем себя просто благодаря содержанию этих изречений. ...просто невозможно подобное изречение пережить в его полноте. И когда мы настраиваем себя на внутреннее слушание, то оно приводит в нас в движение Имя Христа подобно тому, как в дохристианские времена приходило во внутреннем человека в движение имя Ягве. ...и мы тогда внутренне отвечаем на то, что ощущаем как вопрос: "Да святится Имя Твое через нас".
     Вы видите, что благодаря правильному вживанию в "Отче наш" молитва принимает форму собеседования с Божественным. "Да придет к нам Царство Твое" — мы переживаем это правильно, если переживаем как восприятие. Мы неспособны это "Царство" воспринять в интеллектуалистическое сознание, мы можем его воспринять лишь в свою волю. ...мы (при этом) теряем себя и вновь находим, берем себя в руки и торжественно обещаем, что Царство, если оно придет к нам, будет действовать в нас, дабы воистину правила божественная Воля (да будет Воля Твоя) как в Царстве Небесном, так и в нас, пребывающих на Земле. ...
     Кому-то может показаться необычным, когда я говорю, что при словах "Да святится Имя Твое" в нас возникает Имя Христа. Но в этом, дорогие друзья, заключается вся тайна Христа. Ее не постичь, пока не поймут правильно начало Евангелия от Иоанна. "...Все через него(через Слово) стало, и нет ничего в ставшем, что стало бы не через Слово". Если к Богу-Отцу отнести сотворение мира, то нужно ведь совершить прегрешение против Евангелия от Иоанна. Согласно ему твердо установлено, и можно быть уверенным в том, что все, "что начало быть", весь окружающий нас мир возник благодаря Слову, т.е., в христианском смысле, — через Христа, через Сына; Отец же является субстанциональной основой, существующим (das Subsistierende). И Отец не имеет Имени. Его Именем является живущее во Христе. ...Имя Отца дано во Христе".
     "Наш, в повседневности действующий хлеб, дай нам днесь". "Тут имеется в виду следующее: что обычно действует в нас как процессы природы, как процессы питания, должно через наше сознание, через наше внутреннее переживание стать духовным процессом. Должен измениться и наш образ мыслей. Мы должны стать способны простить причинившим нам вред". Нужно понять, что просто природным бытием своим мы вредим Божественному и постоянно нуждаемся в прощении.
     Далее к нам подступает еще одно земное дело: "Не введи нас во искушение". Это означает: да будет связь с Тобой в нас столь живой, деятельной, что мы не испытаем соблазн раствориться просто в природном бытии, чтобы мы могли твердо держаться Тебя в нашем повседневном(насущном) хлебе. "И освободи, избавь нас от зла". Зло состоит в том, что человек отпадает от Божественного"...
     Пронизываясь таким настроением молитвы, мы сможем понять и другое: "Что вы сотворили меньшему из братьев моих, то сотворили вы мне".(Мф. 25,40)
     "Человек, не способный в наше время молиться, не может быть религиозным". 343, с. 153-156, 150

178a. (Лк. 18;19) "Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог". "Нам нужно здесь подумать о том, что эти слова Христос говорит нам в своем человеческом облике, пока Он пребывает в нем, Он говорит нам из человеческого, а как Логос — не в воплощении — Он должен был бы говорить иначе".266-3, с.539
     "Через действие друг в друге двух совершенных по себе потоков возникает относительное зло". Христос: "Никто не добр, как только Отец". Ничто в мире не является добрым, а только изначальный принцип — Отец.Д.67/68, с.35
     "Платон еще чувствовал в отзвуке, что человека покинуло добро, что добро отступило глубоко в лоно Бога и там покоится в связанном состоянии. Он говорил: Бог — добр; Христос Иисус также говорит о том, что добро отступило от людей. Он говорит: "никто не добр, как только один Бог!"266-3, с.122
     Этот стих необходимо рассмотреть совместно с другим стихом: "Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный".(Мф. 5, 48). Наблюдая тенденцию движения людей к добру, куда их, естественно, ведет Христос, мы должны понять, что мнение, будто кто-то уже достиг добра, причиняет лишь один вред. "Добро именно таково, что человек может к нему лишь стремиться, имея перед собой недосягаемый прообраз добра". На такой прообраз и указывает Христос. "Стремись, человек, к совершенству, каковым является Отец Небесный, и не говори себе, что ты можешь быть добрым. Ибо "добрый" означает сумму добра, каковой является всеединый Бог. Таким образом, речь здесь идет о практическом поучении, как творить добро". Христос хочет, чтобы не Его, а Праоснову мира называли доброй, т.е. Бога как единство Отца, Сына и Св. Духа, а не Бога, каким он странствует по Земле как Христос. 343, с.534-535

201. "В отдельных людей пришел Он", в Я-людей пришел он; ибо Я-люди не смогли бы возникнуть, если бы через Логос в них не было излито Я. "Но Я-люди не восприняли Его". Лишь отдельные восприняли Его, посвященные, которые возвысились до духовных миров, которые всегда носили имя "детей Божиих", ибо обладали знанием о Логосе, о Сыне и Любви и постоянно свидетельствовали о том. Это были отдельные люди, ибо всегда, уже в древних Мистериях, знали о духовных мирах. И что жило в них? В них жило то, что в человеке является вечным. Совершенно сознательно жило это в них. Еще до великих слов: "Я и Отец одно" — чувствовали они Я и великую Первооснову как одно! И то глубокое, что они носили в своем сознании, их собственное Я они получали не от отца и матери, а через посвящение, в духовном мире. Не из крови, не из плоти, не из воли отца или матери, но "из Бога", то есть из духовного мира получали они его". 103 (4)

221. Христос идет к самаритянам, чьи "я" оторвались от групповой душевности, исцеляет царского сына в чужом (по воззрениям иудеев) народе. "Повсюду указывается, что Христос является Миссионером самостоятельного "я", которое находится в каждом человеке. Поэтому Он должен также сказать: когда Я говорю обо Мне, то в высшем смысле Я говорю совсем не о Моем, о находящемся во Мне Я, но когда Я говорю "Я-Есмь", то Я, говорю о Существе, о чем-то таком, что каждый находит в себе. Мое Я едино с Отцом; а Я вообще, которое находится в каждой личности, оно едино с Отцом. Таков глубокий смысл поучения, которое Христос дает самаритянке у колодца". 103 (5)

224. Восьмая глава Ев. от Иоанна. "Прочтите эту главу, подчеркивая повсюду "я" или "я есмь", и вы узнаете, что "я-есмь" было именем, в котором посвященные чувствовали себя взаимосвязанными. Когда вы это поймете, тогда эта глава станет для вас такой, что вы ее прочтете примерно так (12 стих): "Тогда начал Иисус говорить Своим ученикам и сказал: что "Я-Есмь" может сказать само себе— это сила света мира; и кто следует за Мной, тот при светлом, ясном, дневном сознании увидит то, чего не видят те, кто странствует в темноте".
     Но те, кто придерживался старой веры, которая лишь ночным образом могла насаждать людям свет любви, те, кого называли фарисеями, они отвечали: "Ты ссылаешься на "Я-есмь", но мы ссылаемся на отца Авраама. Тогда мы чувствуем силу, позволяющую нам ощущать себя самосознащими существами; мы чувствуем силу, когда погружаемся во всеобщую Я-основу, которая восходит до отца Авраама".
     "Иисус сказал: когда говорят в смысле "Я", как Я говорю, то тогда свидетельство истинно; ибо Я знаю, что это "я" исходит от Отца, от всеобщей Основы мира, и туда же оно возвращается". А затем идет важный стих 15, который буквально можно перевести так: вы обо всем судите по плоти, но Я не сужу и ничтожнейшего из того, что пребывает во плоти. А когда Я сужу, то Мое суждение истинно. Ибо тогда Я пребывает не одно для себя, но соединено с Отцом, от Которого оно произошло". 103 (3)

233. "На третий день была свадьба (в Кане), Это означает, что Иоанн пребывал три дня в посвятительном сне. Затем возникло видение свадьбы. ...Все последующее есть события, увиденные им в астральном созерцании". То, что должно произойти с самим Иоанном, является ему в виде беседы Никодима со Христом. Никодим сначала не понимает, что ему говорится, т. е. сам Иоанн должен понять, о чем идет речь, а именно: об умерщвлении низшего человека ради оживления высшего. Он "понимает, что в Иисусе изживает себя изначальная сила мира, Отец мира". Все происходит в действительности, но Иоанн переживает это в астральном видении.97 (3)

239a. (14; 28) Это место, если быть честным, должно быть непонятным в таком переводе, "...ибо эти слова, опять-таки, не соответствуют тому, что должно быть в христианском смысле сказано об отношении Христа к Отцу. И я хотел бы указать на некоторые вещи, которые могут существенно способствовать переводу этого места. Дело в том, что в старые времена речь носила более сакральный характер, словом не пользовались как теперь. Мы пользуемся словами, исходя из предпосылки, что слова стоят рядом друг с другом, и мы сводим к этим словам вещи. Какое-либо слово означает то либо это. В сакральном обращении с речью такого не было. Тогда одно слово, как в живом процессе, переводили в другое, и никто не считал себя вправе, не осознав взаимосвязи, просто сказать слово "ребенок". Нет, в слове "ребенок" нужно было почувствовать, что там заключено понятие роста и что в этом процессе роста, который можно связать с существом ребенка, заключено право, — уже имея в виду все человечество — однажды употребить слово "ребенок", другой раз "юноша", третий — даже "старик".
     Итак, существовала известная текучесть в употреблении слов. И существовало родство такого пользования речью в (древних) Мистериях с тем, как пользовались ею в те времена, когда к человечеству приблизилась Мистерия Голгофы. Тогда использовали — сколь удивительным вам это ни показалось бы — попеременно, переживая их как переходящие друг в друга слова "Отец" и "Мировая Основа". И пользуясь такими понятиями, ощущали, что Мировая Основа ввиду событий, на которые указано еще в Ветхом Завете — на них со всей определенностью указывает также ап. Павел, говоря о "ветхом" и "новом" Адаме в связи с падением Ангелов, вместе с которыми пали и люди, — что эта Отчая Мировая Основа была постепенно приведена к смерти. И было так, что некоторое время в Мистериях при всяком случае те, кто должен был в них говорить, употребляли слова "отец" и "смерть" как взаимозаменяемые. Поэтому указанное место следует перевести так: "Если бы вы действительно любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал вам: Я иду в Смерть, ибо прежде Смерть была могущественнее, чем Я". можно даже сказать "магичнее", ибо слово "магический" в речи древних Мистерий всегда было родственно слову "могущественный".
     Таким образом, здесь указывается на победу над смертью. И ученикам тут следовало, в общем-то, радоваться, ликовать, что Христос Иисус объявляет здесь: Он идет к Отцу, что в ту эпоху означало идти к Смерти.
     Можно представить себе, сколь обременительными могут кому-то показаться эти разъяснения... ибо они не созвучны с догматикой. Однако необходимо привыкнуть порой возвращаться к живому обращению с языком, со словом"... 343, с. 619-621

240a. (17;1) "Это не более, чем субъективная фантазия, когда говорят: нечего интерпретировать Евангелие, мы хотим оставаться с его простым содержанием. — Ибо такого рода утверждения уже являются интерпретацией".
     Не из честолюбивой критики приходится говорить, что просто невозможным является такой, например, перевод: "Отче! пришел час: прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя"; (таков русский канонический перевод, но буквально то же самое стоит и у Лютера. — Сост.)
     "Если быть честным, то следует признать, что этими словами не сказано ничего, по крайней мере, ничего такого, что своим смыслом могла бы захватить человеческое сердце. И, напротив, выступает подлинный смысл этих слов, если в соответствии с греческим текстом мы сделаем такой перевод: "Отче, час настал, открой это Твоему Сыну"... — т.е. здесь звучит моление к Отцу открыться Сыну.
     Греческое слово doxa, что стоит здесь, означает не прославление, а откровение, то, что позволяет себя познать, приведение-к-познанию, что в действительности в этом стихе Евангелия и имеется в виду: "...чтобы Твой Сын мог открыть это от Тебя... В этих словах непосредственно, в наивном созерцании выражается посредничество Отчего содержания через силу Сына".
     Прежде люди таким образом переживали, как их наполняет Отчее сознание, что давало человеку чувство исполненности Богом. И тогда каждый мог сказать: "во мне живет Бог-Отец, вся полнота Бога-Отца живет во мне". Но человек не мог сказать "Я-есмь".
     "И вот теперь Бог-Отец привел Сына к тому, что Сын переносит Его содержание в человечество. Именно об этом говорится здесь в Евангелии и никто не может этого отрицать (Ин. 17,2): "...как Ты дал ему власть над всякою плотью... — слово "плоть" перевести довольно трудно, поскольку ему придан ложный смысл благодаря бытовой речи (в русском языке тут дело обстоит благополучнее, чем в немецком. — Сост.). Следует, собственно, сказать: "...как Ты дал Ему власть над всеми человеческими телами, дабы всем, кого Ты дал Ему, даровал жизнь вечную". — Здесь следует подумать над тем фактом, что ведь прежде человеческие тела были охвачены изначальной сознательностью, исполненной Божественного и благодаря этому получали пребывающую, беспрерывно длящуюся (dauernde) жизнь (это же слово "dauernde" стоит и в вышеприведенном стихе из Евангелия, которое мы перевели как "вечную". — Сост.). Теперь же, поскольку сознание больше не исполнено силой, тела не могут отражать в души то, что дарует пребывающую жизнь. Чтобы поправить это положение и был Христос послан человечеству. (Ин. 17, 3) "Но это и есть бессмертная (dauernde) жизнь, что они познали Тебя как единственно истинного Бога и Иисуса Христа — посланного (Тобою). Я открыл Тебя на Земле, чтобы привести к цели работу, исполнение которой Ты возложил на Меня. А теперь открой Меня, Отче, в откровении, которое стало Моим через Тебя еще до возникновения мира (ehe die Welt bestand). Я привел (Тебя) к явлению людям, которых из мира Ты уделил мне. Они были Твои и Ты дал их Мне, и они останутся исполненными Твоим Словом.
     Так познали они, как все, что Ты дал мне, из Тебя происходит. Ибо силы мышления, данные тобою Мне, Я принес им. Они связали себя с ними и прозрели, что Я от Тебя пришел, и понимают, что Ты дал Меня им. О них, как об отдельных людях, не о людях вообще прошу Я Тебя; только о людях, которых Ты дал Мне, ибо они через Тебя обрели бытие (ибо они через Тебя сущие)".
     "Благодаря Христу Слово не умирает в людях, в них и далее пребывает Отчая субстанция. Если бы не было Мистерии Голгофы, люди позабыли бы о своем содержании; забыли бы Отца, если бы Сын не восстановил постоянное присутствие Отца: "Так познали они, как все, что Ты дал мне, из Тебя исходит..." ...Поистине, Новый Завет благодаря тому, что его содержание начинают понимать, нисколько не утрачивает своей красоты, величия и возвышенности. Чтобы правильно поставить себя в современности, в духовной жизни современности, в религиозном движении современности, необходимо вернуться к действительности в Евангелии. Часто вспыхивает требование вернуться к изначальному Христианству. Но оно парализуется неспособностью подняться к пониманию изначального значения Логоса. Поэтому, руководствуясь человеческой любовью к удобству, все вновь и вновь успокаивают себя тем, что якобы достаточно принимать Евангелия в простоте их содержания". При этом забывают, что с ходом времени изменилось само переживание слова, что нельзя чисто лексикографически древнее слово перенести в наше время. На таком пути мы приходим к совсем другому его содержанию. "Задача заключается в том, чтобы вернуться к чувственному содержанию дословного текста (т.е. к тому, что он давал чувству. — Сост.). И тут повсюду в Новом Завете мы встречаемся с фактом, что Евангелия говорились в то время, когда откровение того, что духовным миром было дано из милости к человечеству, перешло из еще не вполне развитого я-сознания в полностью развитое сознание Я (я-сущности). Обо всех остальных фактах следует судить на основе этого фундаментального факта. Не следует задерживаться на предрассудке, говоря, что ученики Христа происходили из низших сословий и потому не могли постичь того (глубинного) смысла". Лучше задуматься над фактом: каким это образом простые люди пришли к тому, чтобы Евангелиям дать их глубокий смысл? 345, с. 66-69

240б. "Действительный перевод Евангелий возможен лишь в том случае, если он делается, исходя из мирового сознания, из которого они некогда были написаны и сказаны. Все позднейшие переводы как раз страдают тем, что переводчики не имели в себе этого мирового сознания. ...И это не более, чем поверхностные обороты речи, когда говорят, что в позднейшие времена Евангелие было переведено "просто", поскольку именно эта простота является неправдой и сегодня со всей силой ей необходимо оказать противодействие. Семнадцатая глава Ев. от Иоанна звучит так:
Иисус погрузился в созерцание духа
и сказал: Отчая Основа Мира,
дай открыться Твоего Сына творению,
дабы через Твоего Сына творение открылась бы также и Ты.
Ты сделала Его творящим
во всех плотских телах человеков,
дабы Он в будущее ввел живыми всех,
кто через Тебя пришли к Нему.
Они будут жить в будущем потому,
что их душевный взор подготовлен
видеть Тебя как воистину Основу Мира
и творящего Христа Иисуса, Которого Ты послала к ним.
Через Меня вновь открылась Ты в земном бытии,
когда Земля Твое откровение заволокла облаками.
Такова была Твоя воля,
что действовала через Меня.
Так позволь, Отчая Основа Мира,
засиять тому откровению,
которое (излучалось) через Меня
еще до того, как Ты открылась в земном мире. —
Через Меня пришло к становлению Слово,
Которое Тебя открыло, явило в душах людей,
которые через Тебя пришли ко Мне.
Ты была в них, через Тебя они пришли ко Мне,
и они вобрали в себя знание о Тебе.
Ими было познано
то, что Я говорил им;
о Тебе через Меня
говорил им.
Отчая Основа Мира, о том молю Я,
чтобы те, кто через Меня пришел к Тебе,
быть могли бы всегда, живя у Тебя, как Я пребываю с Тобой,
и чтобы они здесь созерцали Твое откровение,
которому Ты, любя, даешь освещать Меня
еще до того, как Земля начала быть.
Через Меня открылось Слово,
Которое открывает Тебя,
и Я хочу нести это Слово в души людей,
чтобы любовь, которой Ты любишь Меня,
и в них бы сохранялась,
а также Моя вечная жизнь
их жизнь вечно бы сохраняла".
344,с.214-216

248. (19; 25).
"Отец —         7. Духочеловек, преобр. физ. тело
 Сын —          6. Жизнедух, преобразованное эф. тело
 Святой Дух - 5. Самодух, душа сознательная. — Дева София, очищенная душа сознательная
                        4. Душа рассудочная, астральная душа — Мария, жена Клеопа
                        3. Душа ощущающая, тело ощущающее — Мария Магдалина
                        2. Эфирное тело
                        1. Физическое тело".
100 (19)

260.
1. В Ев. от Иоанна сказано, что в Кане Галилейской был брак, хотя в Палестине есть только одна Кана. Этим евангелист указывает на среду, в которой действовал Христос. Галилея была областью, где народы особенно смешались, где за счет смешанных браков ослабло кровнородственное: "Я и отец Авраам — одно". "Среди них мог Христос действовать со своей миссией, давать людям я-сознание, которое уже не было связано с кровным родством, которое могло сказать: в себе самом нахожу я связь с духовным Отцом, с Отцом, Который уже не струит кровь через поколения физически, но насаждает свою духовную силу в каждую отдельную индивидуальную душу. Я, пребывающее во мне, которое имеет непосредственное отношение к духовному Отцу, было прежде Авраама. "Я и Отец — одно".
     (2; 4) "О жено, это идет здесь от меня к тебе!" — Таков правильный перевод. Здесь указывается на тонкую, интимную силу, что идет от души к душе, когда люди стоят в кровно-родственном отношении. А "Мое время, когда Я буду действовать непосредственно через Mою силу, еще не пришло". Тогда становится понятно, почему Матерь Его сказала служителям: "Что Он вам скажет, сделайте так".
     Водоносы на браке в Кане стояли пустые, и их наполняли водой из природного источника. "Лишь та вода, которая еще не потеряла внутреннюю силу, имевшая в себе некий элемент, пока она была связана с природой, лишь такая вода годилась для чуда. ...ибо Христос есть Существо, приблизившееся к Земле, ставшее родственным с силами, действующими в самой Земле. И когда живые силы воды взаимодействовали с тем, что идет "от меня к тебе", могло произойти то, что описано в Евангелии". Распорядитель пира не знает, что произошло. Это видели только служители. Он лишь ощущает воду как вино. Так душевная сила действует здесь вплоть до физического элемента человеческого тела. Чтобы иметь достаточную силу вызвать все это, Матерь Иисуса должна была понять, что Тот, Кто был ее Сыном, стал Духом Земли.
2. На браке в Кане сила Христа производит действие в душах: они ощущают воду как вино. Благодаря успешному действию эта сила Христа может далее действовать более самостоятельно (не через посредство Матери) в чуде с исцелением сына начальника иудейского. Здесь душа отца приходит в созвучие с душой Христа путем веры в Его Силу. И это воспламеняет в душе отца силу. Если бы он не поверил, его сын не исцелился бы. Так сила Одного действует через другого, уже не родственного кровно (как в Кане). Так возрастает сила Христа.
3. Третьим чудом является исцеление у пруда Вифезды. Оно совершается в праздничный день — в субботу, когда повышается человеческая любовь. Христос говорит: "Встань, возьми постель свою и ходи", — и еще: "Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобой чего хуже". Болезнь связана с грехом. Христос изливает в душу больного силу, действующую вплоть до его морально-душевной природы. Здесь уже нет посредствующего лица, как, например, отец в предыдущем исцелении. Сила Христа возрастает еще более.
4. В чуде насыщения 5000 Христос пользуется душами учеников, захваченных Его величием. В них Он пробуждает духовную силу для благодеяния: благословил хлеб, дал его ученикам, а те — другим, числом 5000; так же и рыбу. Раньше Его сила излилась в одного больного, теперь в учеников и даже в других людей. Сила возросла еще более.
5. Христос является ученикам в бушующем море, и море утихает. Не сказано: Христос шел по морю, — но: ученики увидели Иисуса, идущего по морю. Сила Христа через предыдущие деяния возросла вновь, и теперь она не только может действовать из души в душу, но Христос в Своем собственном Облике может жить перед душами других, которые подходят для этого. Его сила действует на расстоянии; Христос виден на расстоянии (недоступном физическому зрению) тем, кто развил душевную связь с Ним.
6. Исцеление слепорожденного. То место в тексте: "Он родился слепым, чтобы слава Божия в нем открылась", — переведено неверно. Христос говорит: "Я сказал: вы Боги". Под этим имеется в виду вечное начало в человеке, которое переходит из воплощения в воплощение. У слепорожденного в его положении не виноваты ни родители, ни его обычное "я", а его карма, идущая из прошлого воплощения. Христос должен здесь воздействовать не на преходящее, а на то Я, что развивается из воплощения в воплощение, на вечную индивидуальность больного.
7. Наконец, в воскрешении Лазаря Христос пробуждает в другом Свой Импульс, так что Лазарь, воспринимая Силу Христа, оказывается пронизанным ею целиком.112 (9)
     На браке в Кане Христос действует на эфирные тела окружающих Его людей, поэтому вода, которую они пьют, приобретает для них вкус вина. При исцелении около пруда Вифезды уже недостаточно воздействия на эфирное тело. Здесь нужно было воздействовать на астральное тело — носителя грехов. И для этого было необходимо преобразовать три оболочки Иисуса из Назарета. "Заметим: Христос при этом не становится другим! ...но Он делает эфирное тело зрелым для того, чтобы стать более свободным от физ. тела". Это дает Ему большее господство над физ. телом, задатки к чему были заложены при крещении на Иордане. Для этого также необходимо, чтобы астр. тело сильнее действовало во всех оболочках Иисуса из Назарета. Этого оно достигает путем усвоения правильных чувств в отношении всего, что окружает нас в мире; для этого, прежде всего, необходимо иметь правильное отношение к человеческому эгоизму. Это выражено в изгнании торгующих из храма и в словах о возведении в три дня разрушенного храма (физ. тела). Таким образом, пожертвованные Иисусом из Назарета оболочки обретают силу так управлять физ. телом, что оно становится свободным, независимым от законов физического мира. Так, Христос общается с Никодимом "ночью", т. е. в астральном мире, вне физ. тела. 112 (10)

300. "В образе Христа дан идеал, противодействующий всякому обособлению, ибо в человеке, носящем имя Христа, живет высокое Солнечное Существо, в Котором каждое человеческое "я" находит свою первооснову. Еще израильский народ чувствовал себя как народ, а человек — как член этого народа. Поскольку в начале лишь мысленно поняли, что в Христе Иисусе живет идеальный человек, Которого не досягают условия обособления. Христианство стало идеалом всеобъемлющего братства. Выше и помимо всех отдельных интересов и всякого отдельного родства появилось чувство, что наивнутреннейшее Я всех людей имеет одно общее происхождение. (Наряду со всеми земными предками выступает общий Отец всех людей: "Я и Отец — одно")". 13 (4)

2. Сын Человеческий и Сын Божий

379. "Грек говорил себе: когда я вижу перед собой Орфея, то не так важно, что он происходит от отца и матери; важно, что его душевное, сделавшее его тем, что он есть, происходит от сверхчувственного, которое никогда не было связано с физическим планом. ...И поскольку главным в Орфее греки признавали чисто сверхчувственное начало, то они говорили, что "он происходит от музы". Он был сыном музы, Каллиопы, т. е. он, собственно, не был сыном только телесной матери, но и порождением сверхчувственного начала, никогда не имевшего связи с чувственным. Однако, если бы он был только сыном музы Каллиопы, то он мог бы явить лишь то, что было откровением сверхчувственного мира. А его время призывало его к тому, чтобы выявить нечто, могущее послужить на физическом плане. Поэтому он был не только рупором для музы Каллиопы, как в более древние времена Риши были только рупором для сверхчувственных сил, но сверхчувственное жило в нем так, что могло испытывать влияние физического мира. Это выражено в его происхождении от Эагра, который был богом фракийской реки, т. е. существом, связанным с определенным участком земли, с физическим миром, а не чисто душевно-духовным, как мать — Каллиопа. Так что дарования Орфея были, с другой стороны, со стороны отца, связаны с чем-то земным, с климатом, с условиями внешней природы Греции — с фракийским богом реки Эагром.
     ...Все другие вожди человечества во второй и третьей культурах послеатлантического периода, бывшие только органом речи для сверхчувственных миров, воспринимали свое эф. тело как нечто отделенное от физ. тела. Когда в древних, ясновидческих культурах и даже еще у кельтов человек должен был воспринять нечто, чтобы передать это потом другим людям, то он получал это откровение при помощи выделения своего эф. тела из физического. И тогда эф. тело становилось носителем тех сил, которые к нему нисходили. А так как эти провозвестники были мужчинами, в силу чего их эф. тела были женскими, то приходившее к ним из духовных миров откровение они воспринимали в женском образе, и вот, нужно было показать, что Орфей как сын фракийского бога реки не мог, находясь в общении с чисто духовными силами, удержать то, что открывалось ему через его эф. тело. И чем больше он вживался в физический мир и выражал собой то, чем он был как сын своей страны т. е. как земной человек, тем больше он терял свои ясновидческие способности. Это показано в том, что от укуса ехидны (Эвридика умирает от укуса змеи, гуляя по цветущему лугу), т. е. того человеческого, что идет от него, он теряет Эвридику, его вдохновительницу, невесту его души, которая отнимается у него и отводится в подземный мир. И он должен вернуть ее путем посвящения, через которое он затем и проходит... Когда говорится о "нисхождении в подземный мир", то под этим всегда понимается посвящение. Итак, путем посвящения он должен был вернуть себе супругу. Но он был уже слишком связан с физическим миром. И хотя он выработал способность погружаться в подземный мир, но когда вернулся назад, когда увидел вновь дневное Солнце, Эвридика исчезла от него. Почему? А потому что, увидев дневное Солнце, он сделал недолжное: он оглянулся, посмотрел назад. Это значит, что он преступил строгий запрет, возложенный на него богом подземного мира. В чем же состоял этот запрет? В том, что физический человек, живущий на физическом плане, не смеет оглядываться назад за пределы той точки, где лежат макрокосмические переживания детства, которые, вступив в более позднее состояние, дали бы ему древнее ясновидение. "Ты не должен желать, — говорит бог подземного мира, — узреть тайны детства, вспомнить то, что закрыто Порогом". И так как он делает это — смотрит назад, — то теряет способность ясновидения. Потерей Эвридики нам рисуется нечто весьма точное и интимное в судьбе Орфея. Ибо необходимым следствием этой потери является то, что человек — Орфей — становится жертвой физического мира (вакханки — силы физического мира — разрывают его). С тем существом, которое коренилось еще в сверхчеловеческом, он вступает на физический план и там становится тем, чем он должен стать. Благодаря этому на него устремляются все силы физического плана, и он теряет "Эвридику", свою безгрешную душу, которую земной человек должен был утратить... И те силы, в которые он тогда погружается, разрывают его. Такова жертва Орфея.
     Итак, что же переживает Орфей, стоящий на переходе от 3-й послеатлантической культуры к 4-й? Он переживает прежде всего то, что обрывает первую ступень сознания детства, обрывает связь с макрокосмом. Ее больше нет. Она не переходит в сознательную жизнь. И человек, каким он тогда является, поглощается, умерщвляется жизнью физического плана, которая начинается, в сущности, только с этой 4-й культуры. Теперь представьте себе человека, каким он является нам как человек на физическом плане, который в своем нормальном сознании доходит до определенного момента воспоминания в прошлом; дальше за этим моментом лежат силы (годы) детства. Нитью своих воспоминаний этот человек так связан с физическим планом, что истинное существо Орфея в нем не может выдержать — оно разрывается. Таков, собственно, дух современного человека, и мы видим, как сильно и глубоко человек может быть связан с материей. Таков этот дух, который в смысле христианства апостола Павла может быть назван "Сыном Человеческим". Вы должны уяснить себе это понятие: Сын Человеческий — это тот, кто находится в человеке с того момента, до которого он помнит себя теперь, оглядываясь на прошлое, со всем тем, что может дать человеку культура. Представьте себе этого человека, а затем представьте себе все, чем человек мог бы быть через связь с Макрокосмом, если бы к нему притекало все то, что изливается из Макрокосма в первые годы детства. В первые годы детства это может быть только основой (для жизни), ибо тогда еще нет вполне развитого человеческого Я. Но если бы это вступило во вполне развитое человеческое Я, тогда произошло бы то, что произошло в момент, когда "Дух свыше" нисшел на Иисуса из Назарета во время крещения на Иордане: три безгрешных года развития детства слились со всем существом человека, (т. е. Макрокосм с микрокосмом). Это прежде всего. И что было следствием? Следствием было то, что когда эта безгрешная детская жизнь должна была развиваться на физической Земле, то она могла развиваться на ней только тpи года, потому что она всегда развивается на Земле только три года; а затем наступил конец на Голгофе, — то есть она не могла дальше сливаться с тем, чем человек становится с того момента, до которого доходит его нормальное воспоминание.
     И когда вы продумаете: что было бы, если бы в человека излилась вся та связь с Макрокосмом, которая смутно и сумеречно открывается в первые годы детства и не может стать вполне ясной благодаря тому, что у ребенка еще нет я-сознания, когда вы представите себе затем, что если бы эта связь открылась в более позднем сознании, то произошло бы нечто, в нас излилось бы нечто, исходящее не от самого человека, а из всей мировой глубины, из которой мы рождаемся, — тогда вы поймете слова, которые звучат в момент нисхождения Голубя: "Сей есть Сын Мой возлюбленный; ныне Я Его породил!"
     Это означает: Хpистос воплощается (рождается) тогда в Иисусе из Назарета, Христос, Который воистину родился в Иисусе из Назарета в момент крещения, полученного от Иоанна, и знаменовал Собою вершину того сознания, какое люди обычно имеют лишь в первые годы детства; здесь это было связано с полным сознанием своей принадлежности к Макрокосму, какое могло бы быть у ребенка, если бы он осознал все, что чувствует в первые три года жизни. И тогда приобретают совсем другое значение также и эти слова: "Я и Отец (космический Отец) одно!"
     Если все это подействует на вашу душу, то вы сможете хотя бы немного почувствовать то первое и главное, что открылось апостолу Павлу в явлении перед Дамаском и что выражено в прекрасных словах: "Если не станете как дети, не сможете войти в Царство Небесное!" Эти слова имеют много значений; одно из них — это. Апостол Павел говорит: "Не я, но Христос во мне!", — т. е. то Существо, Которое имеет столь же макрокосмическое сознание, какое имел бы человек, если бы мог пронизать более поздним сознанием сознание первых трех лет своей жизни. У среднего современного человека эти области сознания разделены, ибо в нем они не могли бы существовать вместе, примириться друг с другом. И они не примирились и в Христе Иисусе. Ибо по истечении трех лет должна была наступить смерть, и именно в той обстановке, в какой она произошла в Палестине. Не случайно сложилась она, но путем взаимодействия этих двух факторов: "Сына Божия", каким является человек с момента рождения до начала я-сознания, и "Сына Человеческого", каким человек является с момента раскрытия я-сознания. Соединенная жизнь Сына Человеческого и Сына Божия вызвала те события, которые привели затем к тому, что произошло в Палестине". 124 (6)

476. Чтобы победить иллюзию смерти, ее должен был пережить невинный. "И когда Он прошел через смерть, то в человеческую жизнь Он принес силы, которые постепенно создают людям познание истинного облика смерти, т.е. познание того, что смерть, какой она выступает в чувственном мире, никакой истиной не является, а напротив, эта смерть наступает ради жизни в духовном мире, что именно с этой смертью создается основа для жизни в духе.
     Так через невинную смерть на Голгофе было дано доказательство, которое люди должны постепенно понять: смерть есть всегда живой Отец!" Смерть на голгофском кресте есть лишь внешнее событие, а "жизнь Христа в эф. теле до смерти является такой же, как и после смерти". Голгофский крест есть знак того, что смерть в действительности есть податель жизни. "Как растение вырастает из семени, так и смерть есть не уничтожение, а семя жизни".
     "Христос обвенчался со смертью, которая на Земле стала характерным выражением Духа-Отца. Христос идет к Отцу, обвенчанный с Его выражением, со смертью, и образ смерти становится неистинным, ибо смерть становится семенем нового Солнца в Мироздании. Если мы чувствуем это событие, то мы чувствуем неистинность смерти, мы чувствуем, что смерть на кресте становится семенем, из которого прорастает новое Солнце; тогда мы также приходим к правильному чувству, ощущению того наиважнейшего перелома, произошедшего в развитии человечества".
     "В основе всего творения лежит принцип Отца". Погрузившись в материю, человек утратил за иллюзией внешнего мира видение Принципа Отца. Виной тому — Люцифер-Ариман. Среди прочего мы подпали иллюзии смерти. Но мы должны от нее освободиться и понять: "Смерть есть Отец". 112 (13)

Живой Сын Бога

503. "Что господствовало в необразованных людях, вошедших с Востока в образованный мир греков и римлян? Что господствовало в людях, принесших Христианство в чуждый мир германцев? Что господствует в современном естествознании, где учения как бы прячут свое лицо? Что господствует во множестве душ, если это ни интеллектуальный, ни моральный импульс? Что это тогда? — А это Сам Христос, идущий через мир от сердца к сердцу, от души к душе, независимо от того, понимают Его души или нет. Это Он Сам идет через развитие в ходе столетий".148 (1)
     "Нам сегодня нет нужды взывать ко Христу как к Сыну Бога живого (что проповедуют иезуиты), но нам необходимо взывать ко Христу, к живому Сыну Бога, т.е. ко Христу, Который ныне действует живо, когда дает притечь к человечеству новому откровению".189 (7)

Мир Бога-Отца и мир Бога-Сына

535. Когда мы смотрим на зеркало воспоминаний, то видим там некий род очагов разрушения; они спо­собствуют укреплению нашего Я. "Что внутри себя человек имеет как положительную задачу, без чего мы не могли бы вырабатывать наше Я, — этого не следует выносить вовне. Плохой, злой человек выносит это вовне, хороший человек удерживает в своем внутреннем. Будучи вынесенным вовне, это становит­ся преступлением, злом. Оставаясь внутри, оно оказывается тем, в чем мы нуждаемся, чтобы образовать правиль­ную силу "я". В мире нет ничего такого, что, будучи поставленным на свое место, не имело бы благодатного значения. Мы были бы бездумными, легкомысленными людьми, если бы не имели в себе этих очагов". В них уничтожается материя, превращается в ничто, "и внутри этого ничто, которое здесь возникает, мы можем дать возникнуть доброму, когда вместо своих инстинктов, своих потребностей, вы­зывающих лишь образование самости, эгоизма, изливаем в эти очаги разру­шения с помощью моральной конституции души всё то, что составляет моральные, этические идеалы. Тогда возникает новое. Тогда имен­но в этих очагах разрушения возникает семя для будущих миров. Здесь мы, как люди, принимаем участие в возникновении мира. ... В бытии Юпитера будет только то, что сегодня у людей в этих очагах раз­рушения возникает как новообразования из моральных идеалов, в том числе, конечно, и из антиморальных импульсов. ... В бытии Юпитера между ними будет борьба".
     Вещи, подобные вышеизложенным, невозможно представить миру без достаточной подготовки, взятой из других областей Духовной науки. Однако должны быть найдены формы — как это, например, делалось в прошлом, когда го­ворилось о грехопадении, — в которых современным людям стало бы известно, что внутри них есть очаги разрушения. "Бог-Отец действует вплоть до материи в ее законченности. ... Но внутри нас материя отбрасывается в ничто, пронизывается чисто духовной сущностью, нашими моральными идеалами, а также и аморальными. Отсюда проистекает новая жизнь. Мир должен явить нам свой двойственный облик: Бога-Отца, как Он творит внешне видимое, и как это достигает своего конца в человеческом внут­реннем, где оно отбрасывается в хаос. Мы должны сильно чувствовать конец этого мира, который есть мир Бога-Отца; и мы увидим, как благодаря этому мы придем к внутреннему пониманию мистерии Голгофы, к тому внутреннему пониманию, через которое станет наглядным как то, что в смысле творения Бога-Отца приходит к концу, так и то, как оно через Бога-Сына вновь оживает, как образуется новое начало".
     "Действительное Христианство должно иметь ощущение живого, но также быть в состоянии отделить ощущение оживающего от умирающего. Поэтому важнейшее представление, которое необходимо связать с Ми­стерией Голгофы,—это представление о воскресающем Христе, о Христе побеждающем смерть. В этом зак­лючается все дело: увидеть, что важнейшим является представление о проходящем через смерть и воскре­сающем Христе. Христианство — это не просто религия спасения, таковыми были и восточные религии, Христианство — это религия воскресения, религия пробуждения того, что в противном случае остается лишь разрушающейся материей.
     Космически разрушающуюся материю мы имеем в Луне, а заново возникающее — в солнечном". Имагинативно видно, как луна постоянно собирает материю из окружения, расщепляет ее и распыляет в мире. Об­разуется как бы один круг, внутри другой, третий, наконец, сама Луна. Центра ее материя не перено­сит, она там расщепляется, растворяется в мире. Она концентрируется к центру, но самого центра не пере­носит и расщепляется в мировую пыль; материя в Луне постоянно спрессовывается и растворяется.
     В Солнце "...материя хотя и приближается к центру, но затем начинает излучаться, будучи пронизанной жизнью. Она не расщепляется, но получает жизненность; Солнце из центра распространяет повсюду жизнь. И вместе с этой жизнью развивается астральность. В Луне такого не происходит; там астральность раз­рушается. В Солнце астральность соединяется с излучением. Солнце в действительности есть нечто, из­нутри пронизанное жизнью, где средоточие, центр является не непереносимым, но действует как нечто оплодотворяющее. В центре Солнца живет космическое оплодотворяющее. В космической противоположности Солнца и Луны дана противоположность между повергающей в хаос и восходящей, прорастающей материей.
     Когда мы погружаемся в наше внутреннее, мы смотрим в наш внутренний хаос, в наше лунное. Здесь внутренняя Луна. ... Но затем в нас через наши чувства проникает солнечное и входит в лунное. ... Через оба эти переживания человек видит в раскалывающемся, распыляющемся мир Бога-Отца, который дол­жен здесь пребывать, пока не превратится в мир Бога-Сына, данного по сути, физически в мировом солнечном. Лунное и солнечное соотносятся между собой как Божественно-отчее и Божественно-сыновнее".207 (2)

298. "События вроде тех, что связаны с академией Гондишапур, происходят за кулисами внешнего развития мира. Они происходят в сверхчувственном. Люди стоят в связи с ними, но сами события разыгрываются в сверхчувственном. Поэтому, как об этих событиях, так и о событии Мистерии Голгофы мы не должны судить лишь по тому, что происходит на физическом плане. В такого рода событиях, если мы хотим их охарактеризовать, мы должны охватить гораздо более значительные глубины, чем это обычно делают. У человечества осталось нечто от того, что тогда должно было произойти и что было лишь оттеснено, когда вместо чего-то грандиозного выступил фантастический, жалкий ислам. С человечеством нечто случилось. Случилось то, что человечество, на которое подействовал импульс Гондишапура, этот неоперсидский импульс, не в своe время извлечeнный импульс Заратустры, всe человечество, если я могу так выразиться, если я могу выразиться тривиально, внутренне "хрустнуло" вплоть до телесности. Человечество получило тогда импульс, который действует вплоть до физического тела, с которым мы теперь продолжаем рождаться. ... Человечеству была привита та болезнь, которая, если еe привить, приводит к отрицанию Бога-Отца.
     Итак, поймите меня правильно: человечество, поскольку оно является цивилизованным человечеством, несeт сегодня в теле жало. И святой Павел говорит очень много об этом жале. ... Святой Павел говорит об этом пророчески. Он, как особенно продвинутый человек, имел его уже в своe время, другие получили его впервые в VII столетии.
     И это жало стало всe более и более распространяться и делаться всe более значительным. Если вы сегодня знаете человека, который полностью отдан этому жалу, этой болезни — а это жало сидит в физическом, это действительная болезнь, — то он становится атеистом, он отрицает Бога, отрицает Божественное. Задатки к атеизму имеет, собственно, каждый человек, принадлежащий к современной цивилизации, и дело заключается в том, предаeтся ли он этим задаткам. Человек несeт в себе болезнь, которая побуждает его отрицать Божественное, тогда как в действительности, следуя своей природе, он склонен его признавать. Эта его природа, она как бы несколько минерализовалась, сдвинулась назад в развитии, так что мы все носим в себе болезнь богоотрицания. ... Она вызывает более значительную, чем ранее силу притяжения между душой и телом, более значительную, чем это вообще свойственно человеческой природе... и это способно привести к смерти.
     В то время мудрецы Гондишапура хотели — дилетантски этого вновь хотят определeнные тайные общества и в наше время, — хотели ни более ни менее, как сделать человека для этой Земли очень великим, очень мудрым, но, напечатлев эту мудрость, они хотели его душу сделать причастной смерти, чтобы он, проходя врата смерти, не имел склонности принимать участие в духовной жизни и в последующих инкарнациях. Они хотели отрезать человеку пути к дальнейшему развитию, приобрести его для себя, для совсем другого мира, законсервировать его в земной жизни и увести от развития... от Самодуха, Жизнедуха и Духочеловека. ... Мистерией Голгофы человек был убережен от этого родства со смертью. Но если, с одной стороны, некий поток в мировом развитии вызвал более сильное родство с человеческим телом, чем это предназначалось человеку, то Христос, дабы выровнять весы, должен был душу более сильно связать с духом, чем, опять же, это было предопределено. Так что через Мистерию Голгофы человеческая душа ближе подошла к духу, чем это было ей предопределено. Это делает нас способными правильно вглядеться во взаимосвязь Мистерии Голгофы с внутренними силами человеческой природы на протяжении тысячелетий. Необходимо, определeнное человеку Ариманом и Люцифером взаимоотношение между душой и духом, сравнить со взаимоотношениями между душой и духом в случае, если человек хочет исторически правильно подойти к Мистерии Голгофы.
     Католическая церковь, стоящая под сильным влиянием остатков импульса академии Гондишапур, в 869 г. на экуменическом вселенском соборе в Константинополе определила догматически, что не следует верить в дух, поскольку она хотела не объяснять что-либо относительно Мистерии Голгофы, а погрузить еe во тьму. Эта отмена духа католической церковью стоит под непосредственным влиянием импульса Гондишапура".
     Итак, в человеке теперь действуют две силы. Одна душевно роднит его со смертью, другая — с духом. "И мы впервые лишь в том случае не отрицаем Бога, если понимаем себя правильно, когда вновь находим Его через Христа. Как наше тело имеет в себе силу болезни, влекущую к отрицанию Бога, так имеем мы, если в нас есть сила Христа, целящую силу, целящую в результате Мистерии Голгофы. Да, Христос для всех нас поистине является Целителем, Врачевателем той "болезни", что делает человека отрицателем Бога". В наше время в определeнном отношении обновляются как времена Мистерии Голгофы, так и те, что связаны с происшедшим в 333 и в 666 г. Многое теперь, в 5-ю послеатлантическую эпоху, обстоит иначе. Так, если современники апостолов нашли Мистерию Голгофы уже в сверхчувственном мире несколько столетий спустя после своей смерти, то в наше время, сходя к воплощению, мы переживаем ещe за столетие до рождения некий род отражения Мистерии Голгофы. "Все современные люди, рождаясь в физическом мире, приносят с собой некий отблеск Мистерии Голгофы, как отражение того, что было пережито столетие спустя после Мистерии Голгофы. Естественно, те, кто не имеет сверхчувственного видения, не могут непосредственно созерцать этот импульс, но действие его могут пережить все. А если вы этот импульс переживeте, то найдeте ответ на вопрос: как мне найти Христа? ... Христа находят, если имеют следующее переживание. Во-первых, говорят себе: я хочу в самопознании пойти так далеко, как это только возможно для моей индивидуальности. — Никто, если он как современный человек честно стремится к самопознанию, не может сказать себе чего-либо иного, кроме: я не могу постичь того, к чему стремлюсь, с силой моего постижения я остаюсь позади того, к чему стремлюсь. Я ощущаю в моих стремлениях бессилие.
     Это переживание очень важное. Его должен иметь каждый, если он честен по отношению к себе. ... Это чувство бессилия, оно здоровое, ибо является не чем иным, как ощущением болезни, а человек по-настоящему болен только в том случае, если болезнь уже в нeм, а он еe не чувствует. ... Если человек с достаточной силой ощущает это бессилие, тогда приходит перелом, тогда приходит другое переживание. ... Мы можем, с одной стороны, пережить ничтожность бытия (всего, что достижимо через силы нашей телесности), а с другой, — прославление бытия в нас, если мы переступаем через чувство бессилия. Мы можем почувствовать болезнь в нашем бессилии, и мы можем почувствовать Целителя, целящую силу. ... Когда мы чувствуем Целителя, мы чувствуем, что несeм в своей душе нечто такое, что постоянно может восстать из смерти в нашем собственном, внутреннем переживании. Если мы носим в нас эти два переживания, то, значит, мы нашли в нашей собственной душе Христа. ... Ангел Силезский выразил это в значительных словах: "Крест на Голгофе не может тебя от зла спасти, если ты не сумеешь его в себе возвести". Он может быть воздвигнут в человеке, когда тот чувствует два полюса: бессилие благодаря своей телесности и воскресение через свою духовность".
     "Это переживание есть повторение того, что мы столетиями ранее пережили в духовном мире. Так должны мы искать это в его отражении здесь, в нашей душе на физическом плане. Ищите в себе, и вы найдeте бессилие. Ищите далее, и вы найдeте избавление от бессилия, восстание души к духу.
     Но в этом искании не заблудитесь в том, что ныне многообразно выступает как мистика или проповедуется как некое позитивное познание". Когда сегодня, например, Гарнак говорит о Христе, то этими же словами можно говорить и о Боге евреев, и о Боге магометан. "Многие, желающие сегодня будить в людях веру, говорят: я переживаю Бога в себе, — но они переживают только Бога-Отца и при этом в особенном виде, поскольку не замечают, что больны и говорят лишь по традиции. ... Переживание Христа не есть просто переживание Бога в человеческой душе, оно состоит из двух переживаний: из переживания смерти в душе, благодаря телу, и воскресения души, благодаря духу. ... И кто говорит о двух событиях: о бессилии и о воскресении из бессилия, тот говорит о действительном переживании Христа. Но такой человек находится на сверхчувственном пути к Мистерии Голгофы; он сам находит себе силы, чтобы разбудить определeнные сверхчувственные силы, которые приведут его к Мистерии Голгофы. Сегодня, поистине, нет оснований сомневаться в возможности непосредственно самому пережить Христа, ибо человек найдeт Его, если вновь найдeт себя, но из бессилия. Чувство крайней незначительности приходит к нам, если мы о собственных силах размышляем без высокомерия, и это должно предшествовать Импульсу Христа. Умные мистики полагают, что если они могут сказать себе: в своeм "я" я имею высшее Я, я могу найти Божественное Я, — то это есть Христианство. Но это не Христианство. Христианство — в изречении: "Крест на Голгофе не может тебя от зла спасти, если ты не сумеешь его в себе возвести".
     Уже в частностях жизни можно почувствовать, как истинно то, что я сказал. И тогда от этих частностей жизни можно взойти к большому переживанию бессилия и воскресения из бессилия".
     "Я часто говорил вам: не так важно в Духовной науке, что там говорится — ибо и это подпадает судьбе бессилия, — но в ней важно то, как говорится".
     "Мы восстанем от бессилия, которое мы испытываем по отношению к речи, лишь тогда ... когда поймeм, что и уста размыкать мы должны по-христиански. Что в ходе развития возникает из слова, из Логоса будет понято лишь тогда, когда Логос вновь будет связан со Христом, когда мы осознаем: наше тело, становясь инструментом речи, заставляет истину нисходить так, что она отчасти умирает на наших устах. Но мы вновь оживляем еe во Христе, когда осознаeм, что мы должны еe одухотворить, т.е со-мыслить о духе. — Мы должны научиться этому, милые друзья".
     "Слово — это только жесты (гортани), и нужно знать, кто делает эти жесты. ... Здесь находится большая Мистерия самой обыкновенной жизни. ... В будущем станут смотреть не только на личность говорящего, но и на всю человечески-духовную взаимосвязь". 182(7)

4. Восток — Запад и Христианство

1281. "Уже начиная с России и через всю Азию проносит весь Восток силы, которые не в состоянии в резко очерченных понятиях подниматься к Божественно-духовному, но которые предрасположены к тому, чтобы из глубин чувств осуществлять это восхождение к духовным силам". На Востоке можно часто встре­тить комнату, где живут простые люди. В углу устроен алтарь с образом Богоматери. Когда приходят гос­ти, то сначала они приветствуют образ Богоматери, а потом уже находящихся в комнате людей. "И это есть нечто такое, что происходит из совсем других сил человеческого существа, чем абстрактно-идейные силы. Существует радикальная противоположность между внутреннейшими ощущениями Божественно-духовного на Западе и на Востоке. Но все эти силы суть коренные силы, которые могут развиваться далее и способны производить листья, побеги и, наконец, плоды, если только они фундаментально себя понимают.
     Запад способен в соответствующей новому человеческому духу форме вновь развить такие представления, такие ощущения Бога-Отца, рядом с которыми может стоять божественно-духовная сущность Сына и Духа. Но прежде всего, это задача Запада — сделать новый вклад представлений, ощущений Бога-Отца в то, что было известно прежде, когда было пробуждено лишь предчувствие этого. А когда сформируются силы, кото­рые в определенной мере имеются на Востоке и которые можно охарактеризовать как внерассудочные, так что необходимо вводить внешние жесты, если желают достичь тех ощущений, тех чувств и тех волевых импу­льсов, которые они влекут за собой, то эти силы, если они будут развиваться далее, если они воспримут силы, которые им светят с Запада, смогут развить соответствующие понятия, соответствующие ощущения Бога-Сына. Таким образом, будущее развитие можно понять в том случае, если происходящее в отдельных областях Земли рассматривать как вклад во всеобщее.
     Если мы рассмотрим наиболее выдающиеся умы Запада, то увидим, что большей частью, не сознавая того, они борются за понятие Бога-Отца, которое возникает из естественнонаучных подоснов. А если мы смо­трим на Восток, то видим, как, можно сказать, из внешних жестов людей, из того, что приходит из харак­тера и воли, встает борьба за понимание Бога-Сына, Христа. Середина поставлена между этими пределами. И именно развитие культуры нового времени в Середине показывает нам это ее положение. Для новой тео­логии европейской Середины характерно, что она вообще блуждает как в понимании Отца, так и Сына, или Христа".
     Так разделяются односторонние знание и вера. Однако тяга к их соединению также существует. Харак­терен в этом отношении Владимир Соловьев. Он воспринял в себя мысле-формы Запада, но в нем они пре­терпели метаморфозу. Основной его тезис сводится к необходимости познать самого человека и его отно­шение к миру. "Он говорит: человек должен стремиться к совершенству, и это стремление выражается в его стремлении к истине. Когда человек все больше соединяет свою душу с истиной, он становится все совершеннее. И без этого совершенствования его жизнь была бы лишена ценности. Человек должен обладать возможностью через истину достичь высочайших вершин совершенства, иначе его жизнь была бы ничто, бес­смысленной. Но человек причастен также бессмертию, ибо самоусовершенствование, подпадающее смерти, было бы мировым обманом".
     Можно ли вообразить, чтобы нечто подобное высказали Милль или Бергсон! Поскольку Соловьев мыс­лит и ощущает в среде своего народа, то его мировоззрение стремится ко Христу. Поскольку же мысле-формы он берет с Запада, его мировоззрение наравне со Христом ищет Бога-Отца. Поэтому мы встречаем в Соловьеве нечто такое, чего в современности почти нигде больше нет: "ясное различение в человече­ском ощущении между путем к Богу-Отцу и путем ко Христу, Богу-Сыну. В таком духе, как Владимир Соло­вьев, можно найти указание на то, что должно прийти в будущем. А прийти должно сотрудничество различ­ных областей жизни на Земле. Оно не придет, если какая-либо одна область возомнит, что она есть все". 210(2)

Триединый Бог

     72a. "Три Ипостаси Бога вовсе не означают переход от монотеизма к многобожию, к тройственному Богу. Такое понимание Бога, если оно реально достигнуто, совершенно едино, соединимо с монотеистическим мировоззрением". Существует три возможности через внутреннее переживание приблизиться к Богу: идя путем любви, мудрости и силы (власти). "Бог живет в любви, Бог живет в мудрости, Бог живет во власти". Бог всесилен, всемудр, вселюбив.
     Но Бога не найти непосредственно через мудрость. На этом пути нам не хватает моста, соединяющего нашу мудрость с бесконечно превосходящей ее божественной мудростью. Всесилие Бога также столь велико, что исключает какую-либо человеческую свободу. Остается путь любви, действительно соединяющий творение с Творцом. "Бог есть Любовь, — таковой является мудрость Мистерий во все времена".
     "Непосредственные кровные связи лежат в основе всех древних религий. Что жило в политеизме более поздних времен, было не чем иным, как преобразованным служением предкам, т. е. родством, которое чувствовали с Богом предков как родственным по крови.
     Потом пришло великое познание, что жившее прежде на Земле только в крови, связанное как-либо с кровью, отдано земной духовной и душевной жизни. Кто его отдал? Тот, Кто жил в кровном родстве и из кровного родства послал в человеческое сознание древнюю мудрость. ... Это был Бог-Отец. Должно быть признано: Бог-Отец живет так, что люди могли оставаться людьми в известном смысле вплоть до Мистерии Голгофы. Тогда Он должен был решиться — а человеческое сознание делается возможным лишь благодаря пониманию этого, благодаря способности возноситься над всем земным не только в сверхземном переживании, но и в понимании сверхземного решения — послать Того, Кто всегда был связан с Ним, Сына, на Землю, дать Ему пройти через Событие, благодаря которому Сын больше уже не связан с Отцом как прежде; благодаря связи Сына с человечеством стало другим Его отношение с Отцом.
     Такие вещи исключительно трудно выразить в словах... Существенное в жертвоприношении, особенно в поздние времена, когда как язычество, так и иудейство были уже коррумпированными, искалось не в том, чем, собственно, является сама жертва". Смысл принесения в жертву животных сводился к тому, что человек или община отдавали принадлежавшее им. "Такова была существенная составная часть жертвования". В древности в жертву приносили живых животных, так что жертвовали живым. Так отказывались от собственности, которой владели в эгоистическом смысле, получали по наследству.
     В духовном смысле также владели чем-то через кровь (наследственность); также и это можно было отдать через жертву крови. Вхождение крови в огонь есть акт противоположный внедрению крови, пульсации крови в человеческий организм — носитель наследственного греха. Что от Бога-Отца заложено в крови, было единым актом через жертвоприношение в Мистерии Голгофы преодолено. Так человек был вырван из наследственного греха. "Избирательное родство с Христом разрывает кровные связи наследственного греха". Любовь ко Христу должна стать столь же сильной, как прежняя родственная любовь; тогда наследственный грех исцеляется.
     Так действует Бог-Отец, пребывающий в основе мира, как один аспект, одна Персона Божества, один Его облик; другая Его Персона — Бог-Сын. Бог-Отец, Вседержитель, Господствующий, пребывающий в основе творения, крови, передает Свою Власть Сыну и потому не через власть, а через любовь, через Сына идем мы к Богу.
     "Последнее излияние принципа наследственного греха есть человеческое познание, всецело опирающееся на унаследованные качества. В тот момент, когда — как последняя фаза — исходящее из импульсов, заложенных в текущей через поколения крови, переходит в познание, оно становится современным естествознанием. Оно есть последняя фаза человеческого наследственного греха, оно есть перенесенный в абстрактное дух древности, то, что нуждается в освящении, что делает необходимым для человека больше не надеяться, будто бы он может прийти к Богу через один лишь дух, как это было возможно в древности, где Божества достигали через мудрость. Необходимо обрести ощущение, что ... путь мудрости нуждается в освящении. И именно это пришло как следствие События Голгофы, через переживание познания в силе Св. Духа".
     Итак, мы пришли к созерцанию единого Бога в трех Обликах. Его не следует созерцать в силе, без посредничества Христа в любви, а мудрость нужно "...освящать Духом, посланным через Христа человечеству". Человеческая мудрость стала больной, ее необходимо пронизать сверхчувственным, освятить с помощью Христа.
     "Таким образом, нет никакого иного избавления от наследственного греха, как только через Христа Иисуса". Все остальные грехи есть следствия этого основного; от них человек может избавиться сам, в ходе земной или сверхземной жизни.
     Провозглашая Христа лишь провозвестником учения о Боге-Отце (Гарнак), люди уходят от Христа. "Нет, путь ко Христу, к Мистерии Голгофы пролегает не через учение, он состоит в свободно развивающейся, свободно текущей любви. Лишь через нее обретается путь ко Христу. И если уже имеется свободно текущая любовь, то и наша мудрость воспримет в себя Дух, который освящает, — Святой Дух. Но это одновременно означает, что никакие другие человеческие отношения не способны нас спасти, как только отношение к историческому Христу, прошедшему через Мистерию Голгофы". 343, с. 391-402
     В кругах теологов царит глубокий страх перед мыслью, что от своей Тео-логии они могли бы прийти к Тео-Софии. "Ибо они нисколько не верят, что Христос действует через Дух, живущий в мудрости; ибо они хотели бы Дух исключить, отринуть. И именно отвержение духа вызывает и обусловливает подобное ощущение (страха)". Как следствие, тогда выступает неспособность отличать Бога-Отца от Бога-Сына. 343, с. 478
     "Переживание Отца проистекает просто из охвата всеобщей человеческой природы сознанием здорового человека. Здоровый человек организован так, что столь же естественно, как он видит, слышит, должен он иметь переживание Отца. Поэтому я не раз говорил моим слушателям: не иметь переживания Отца означает быть больным. Не иметь переживания Христа это (злая) судьба, поскольку к Нему не прийти благодаря лишь тому, что пребывает в крови. Только через самовоспитание может быть пережита встреча со Христом во внешнем мире или во внутреннем человека. ... С нашим теперешним организмом, неспособным постигать духовное, переживание Отца дается в виде воспоминания. Переживание Христа должно быть современным. И нужно отчетливо делать это различие. Неспособность познавать Дух есть глупость.
     Единосущен ли Сын Отцу? (Вопрос Ария и Афанасия.) — Тут необходимо пережить указанное различие. 343, с.590-591
     "Если вы испытываете потребность более почитать Отца, чем Сына, то это означает, что вы не идете вместе с непосредственной Миссией Христа. Такая позиция ведь может быть для кого-то и естественной, но она на христианская". 343, с. 635

     80. "Творческий Логос, а не Бог-Отец". Об этом сказано в Ев.от Иоанна. Христос — регент Земли. 204 (16)

     82. "Исходя из определенного воззрения Арий* выступил в Антиохии против Афанасия** . Догматическое различие у них состояло в том, что Афанасий придерживался воззрения, что Христос есть Бог, подобный Богу Отцу. ... тождественен ему по природе и сущности. Это воззрение перешло затем в римское католичество, которое еще и сегодня придерживается этой веры Афанасия. Итак, в отношении римского католицизма нужно сказать, что в его основе лежит вера в то, что Сын вечен и является равной природы и сущности с Отцом. ... Арий был того мнения, что можно говорить только о превосходящем все остальное Боге, Боге Отце, но Бог Сын, т.е. Христос, хотя и в предвременье, но, тем не менее, все же создан Богом Отцом...Посредник между реющим в высях Богом Отцом, Который пока недостижим познавательным силам человека, и тем, что человек находит в самом себе".
     Все те народы, что пришли на смену Римской Империи (готты, лангобарды и др.) были арианами, когда они пришли в Италию. И лишь по принятии Христианства Хлодвигом*** к римскому католицизму пришли франки, а с Карлом Великим**** все было введено в вероисповедание Афанасия. "Большая часть тех первичных народов, варварских народов, готтов, лангобардов и т.д. погибла, то же, что не погибло как народ, было затем уничтожено последователями Афанасия. Арианизм, в собственном смысле слова, жил далее лишь в сектах, но как непосредственно деятельная народная религия он исчез".

_______________________________________
     *Арий, священник из Александрии; умер в 336 г.
     **Афанасий Александрийский, жил около 300-373 г.г. Учитель Церкви.
     ***Хлодвиг (Людвиг) I (466-511), король франков; в 496 г. принял в Риме римско-католическое Христианство с 3-мя тысячами подданных ему франков.
     ****Карл Великий (742-814), с 768 г. король франков; разбил саксонцев, лангобардов и баварцев; с 800 г. — римский император.

     123. "Восточное Христианство восприняло Бога Отца, хотя Его и называют Христом. Римско-католическая европейская религия взяла Бога-Сына ... А евангелическое Христианство имеет Бога-Духа. Ведь это в евангелическом христианстве особенно дискутируют: как освободиться от греха? как человеку исцелиться от греха? ...".
     "Где господствует культ, там человеку приходится менее защищать религию. В Европе больше господствовало учение, чем исшедший из Рима культ, и оно выдержало трудные религиозные бои с магометанством". Магометанство с его принципом одного Бога утверждает принцип судьбы, фатума, которому следует строго подчиняться, поскольку все определяется Богом Отцом. По этой причине восточное Христианство с преобладанием в нем культа верности древним преданиям приводит к особому подчеркиванию Бога Отца. "С большой силой эти люди Востока придерживаются Христа, но они переносят на Него свойства Бога Отца. ... Так в восточной религии возникло воззрение: Христос — наш Отец".
     "Учение хочет выражать в словах то, что принадлежит духовному миру или, по меньшей мере, что человеческое чувство может охватить в духовном мире. Учение — это суть то, к чему человек всегда хочет подступать со своим разумом. Культ же является чем-то таким, чем постоянно обладают, что остается более консервативным. И где особенно господствует культ, там религия носит консервативный характер. Так что можно уже сказать: восточная религия консервативна по своему характеру, более обращена на культ, чем на внутренний религиозный импульс, на религиозную жизнь в человеке, что более присуще западным религиям". 353 (6)

Экс Део...

     517. "Лишь с величайшим смирением в сердце и безграничным почитанием Божественного можем мы подготовить себя к тому, чтобы ступить на оккультный путь". 266-2, с. 169
     Эзотерик тем отличается от экзотерика, что в нем живет Бог, и он дает силам Бога в себе стать действенными, а не представлениям, которые он составляет себе о Боге. Именно такими представлениями может он повредить себе, когда позже войдет в высшие миры". 266-2, с. 75
     "Каждое утро при пробуждении первой нашей мыслью должна быть благодарственная мысль, направленная к Богу Отцу, что Он сделал возможным для нас вернуться в физическое тело". "Оно ткет меня" — это очень сильный мантрам для такого случая, но без чувства большой благодарности его делать нельзя. 266-2, с.465
     "В великой, колоссальной Личности, в Носителе наивысшего объединяющего принципа, Слова, Которое выражает сокровенного Отца, Которое является Его манифестацией, — в Ней, когда Она приняла человеческий облик и потому стала Сыном Человеческим и потому сделалась Представителем всего человечества, объединяющей связкой всех я: во Христе, в Жизнедухе, в навеки объединяющем исполнилось исторически — и одновременно символически — проявление всего человечества на ступени чувства, души. ... и все глубины чувств получили встряску. Возникла интенсивность ощущений, поднявшихся такими волнами, какие еще никогда не прокатывались через мир". Физическое выражение Я — кровь была пролита из любви к человечеству. И сколько было ее пролито таким образом потом, невозможно осознать вполне. Волны воодушевления исполнили свою задачу. "Они сделали человека зрелым для посвящения воли". 266-1, с. 110
     "Все страдания должны мы принимать на себя добровольно, памятуя, что мы убили Иисуса Христа". Изгладить вину можно Павловым: "не я, но Христос во мне" или I.C.M. 266-2,c. 151-155
     Эзотерически розенкрейцерскую формулу произносят так: E.D.N. I. — M. P.S.S.R. И нужно почувствовать в душе разницу. 266-2, с. 100
     Дополнительные цвета. "Придет момент, когда черный крест пробудит в нас белый, сияющий, солнечный свет Христа, а через красные розы будет возбуждена сила, благодаря которой ясный свет Христа прорастет в нас зеленой жизнью". 266-2, с.45

     808а. "Не всякий человек чувства является религиозной натурой, но если у него есть склонность к эзотерическому развитию, то он оказывается предрасположен и к религиозности. Подобные натуры большей частью очень легко усваивают общие понятия о духовном мире и достигают имагинаций. ... их заботы устраняет ангельское существо. Благодаря своему Ангелу они переступают Порог. Такие люди могут пережить в духовном мире много прекрасного, и если они рассказывают о том, их следует внимательно слушать.
     Затем имеется тип людей, действующих из волевого элемента, которые от аффективной и эмоциональной жизни обращаются к эзотерическому развитию. Не исключено, что они могут проявиться также критически и иронично. Таким людям намного труднее, чем другим. Именно, когда они стоят перед Порогом, то, благодаря своим эмоциям и аффектам, так сильно мучаются, что дело доходит до физических мук. В своих медитациях они страдают от бесов, которые ставят им преграды. Им бы хотелось вступить в духовный мир и, в то же время, они чувствуют, что как будто бы не смеют вступить".
     Два указанных типа не выбирают путь. "Но третий путь человек в наибольшей мере выбирает сам. Это путь мышления. Правда, немногие ступают на него". Но в будущем он станет путем для всех. Достигая Порога на этом пути, обретают большой и широкий интерес к духовным закономерностям, в душевном покое берут на себя карму, чувствуя себя в высшей степени в единстве с человечеством. Такой человек может прийти к глубокому пониманию отношения между Богом — Отцом и Богом — Сыном. Прежде должен быть Отец, чтобы мог быть Сын, но на то должна быть свободная воля Отца..." 266-3, с. 253-255