20. "Ещe более важным духовным течением, чем розенкрейцерство, было манихейство. ... Мы можем говорить о манихействе, которое было основано той индивидуальностью, которая называла себя Мани и жила примерно в III столетии по Р.Х. Изошло движение из той области, в которой в то время правили цари Передней Азии, т.е. из западных областей Малой Азии. Мани основал духовное течение, которое сначала представляло собой небольшую секту, но затем превратилось в мощное духовное течение. Средневековые альбигойцы, вальдензеры и катары являлись продолжателями этого духовного течения, к нему принадлежал также орден тамплиеров и — благодаря примечательной цепи событий — масонство. Масонство, собственно говоря, имело к этому течению отношение, хотя было связано и с другими течениями, например, с розенкрейцерством.
     Внешняя история, которая рассказывает нам о Мани, чрезвычайно проста. Рассказывается, что в области Передней Азии жил один купец, который был чрезвычайно учeн. Он написал четыре значительные сочинения: первое — Мистерия, второе — Капитола, третье — Евангелие, четвeртое — Тезаурус (сокровищница, греч.). Далее рассказывается, что после его смерти сочинения остались вдове, которая была персиянкой. Вдова, в свою очередь, завещала их своему рабу, которого она выкупила и которому дала свободу. Он-то и был упомянутый Мани, который из этих сочинений и почерпнул свою мудрость, но, кроме того, он ещe был посвящeн в Мистерии культа Митры. Он и вызвал к жизни движение манихейства. Мани также называют "сыном вдовы", а его приверженцев — "сыновьями вдовы". Но сам Мани обозначает себя как "Параклет", как обещанный Христом человечеству Святой Дух. Это следует понимать так, что он обозначает себя как одну из инкарнаций Святого Духа, т.е. он не имеет в виду, что он является единственным Святым Духом. Он считает, что Святой Дух является в перевоплощениях и обозначает себя как одно из таких воплощений Святого Духа.
     С учением, возвещанным им, бойко воевал Августин, когда перешeл в католическую церковь. Августин противопоставил своe католическое воззрение манихейству, которое он представил себе в виде индивидуальности, названной им Фаустом. Фауст — это борец против августинизма. Отсюда происходит Фауст... (пропуск в тексте подлинника)".
     Обычно считают, что манихейство отличается от европейского Христианства другим пониманием зла. Для первого нет воскресения тела, зло не имеет начала, у него то же происхождение, что и у добра, и нет никакого конца. В основе манихейства лежит большая космическая легенда, легенда сверхчувственного рода. "В ней рассказывается, что некогда духи тьмы захотели предпринять штурм Царства Света. Они действительно достигли границ Царства Света, но штурм его оказался им не по силам. И возникла необходимость — и здесь, я прошу вас заметить, дан особенно глубокий штрих, — в силу которой они должны были быть наказаны Царством Света. Но в Царстве Света нет никакого зла, а только добро. Так что демоны тьмы могли быть наказаны только чем-то добрым. И что же тогда произошло? Произошло следующее. Духи Царства Света взяли одну часть собственного царства и примешали еe в материальное царство тьмы. Благодаря тому, что теперь часть Царства Света смешалась с царством тьмы, в последнем возник некий род закваски, фермента, ввергнувший царство тьмы в хаотический танец круговращения, благодаря которому оно получило новый элемент, а именно смерть. Так постоянно оно пожирает себя и таким образом несeт в себе семя своего уничтожения. Далее рассказывается, что благодаря такому происшествию возник человек. Пра-человек как раз является тем, что Царство Света выслало из себя, чтобы смешаться с царством тьмы, но что не должно пребывать в царстве тьмы, но преодолевало бы его через смерть, преодолевало бы его в самом себе.
     Глубокая мысль, заложенная здесь, заключается в том, что со стороны Царства Света царство тьмы должно преодолеваться не путeм его наказания, но милостью. Не сопротивлением злу, а путeм смешения со злом должно быть спасено зло как таковое. Благодаря тому, что часть света входит в зло, зло преодолевает себя. В основе такого понимания зла лежит то, что я часто излагал теософски. Что такое зло? Оно есть не что иное, как не соответствующее времени добро!"
     "Как следует нам представить себе взаимодействие добра и зла? Нам его поясняет созвучие жизни и формы. Благодаря чему жизнь становится формой? Благодаря тому, что она постоянно находит сопротивление, что она никогда не приводит себя к выражению в одном облике. ... Если мы с этой точки зрения спросим далее: так чего же хочет Мани, что означает его именование себя Параклетом, Духом, сыном Вдовы? Это означает не что иное, как то, что он хочет подготовить время, когда — в шестой коренной расе — человечество поведeт себя само с помощью собственного душевного света и преодолеет внешние формы, преобразует их в дух.
     Идущее далее розенкрейцерства течение духа хочет создать Мани. Это течение Мани устремляется вплоть до 6-й коренной расы, которая подготовляется от основания Христианства. Именно в 6-й коренной расе Христианство впервые придeт к своему выражению во всeм своeм облике. Впервые лишь тогда оно действительно будет здесь. Внутренняя христианская жизнь, как таковая, преодолеет всякие формы, она прорастет через внешнее Христианство и будет жить во всех формах различных исповеданий. Кто ищет христианской жизни, всегда еe найдeт. Она творит формы и развивает формы в различных религиозных системах. Дело заключается не в том, чтобы повсюду искать равенство в формах внешнего выражения, но в том, чтобы внутренний ток жизни ощущать пребывающим повсюду под поверхностью. Но что ещe должно быть создано — это форма для жизни шестой коренной расы. Она должна быть создана заранее, чтобы в неe могла влиться христианская жизнь. Эта форма должна быть подготовлена через людей, которые создадут такую организацию, такую форму, в какой сможет найти себе место истинная христианская жизнь шестой коренной расы. Эта общественная форма должна произойти из намерений Мани, из тех группок, что подготовляет Мани. Это должно быть внешней формой организации, общиной, где бы христианская искра могла занять правильное место.
     Из сказанного вы можете заключить, что манихейство прежде всего стремится чисто образовать внешнюю жизнь, ибо должны явиться люди, которые в будущем смогли бы представлять собой подходящий сосуд. Поэтому такой безусловно большой вес придаeтся чистым убеждениям, чистоте. Катары были сектой, которая подобно метеору выступила в XII веке. Они называли себя так потому, что "катар" означает "очищение". Это были люди, которые должны были быть чистыми в своeм образе жизни и в своих моральных отношениях. Они должны были внутренне и внешне искать катарсис, чтобы образовать чистые общины, долженствовавшие стать чистыми сосудами. Это есть то, к чему стремится манихейство. В меньшей мере дело заключается в заботе о внутренней жизни — хотя она также протекает иным образом, — но более в заботе о внешних формах жизни.
     Теперь бросим взгляд на то, что будет в шестой коренной расе. Тогда добро и зло образуют совсем иную противоположность, чем теперь... С одной стороны там будут люди колоссальной внутренней доброты, обладающие гениальностью в добре и любви, но с другой — выступит и противоположность этому. Зло (без драпировок) станет убеждением для большого числа людей, оно больше не станет таиться, не станет вуалироваться. Зло станет восхвалять зло как нечто особенно ценное. У некоторых гениальных людей уже брезжит некое сладострастие этого зла, демонизма 6-ой коренной расы. "Белокурая бестия" Ницше является примером предпризрачного явления этого.
     Это чистое зло должно быть выброшено из потока мирового развития, как шлак. Оно будет вытолкнуто в 8-ю сферу. Мы стоим сейчас непосредственно перед тем временем, где должна происходить сознательная дискуссия, спор со злом через добро.
     Шестая коренная раса будет иметь задачу с помощью милости как можно больше зла снова вернуть в идущий вперeд поток развития. ... Сильно готовится к этой задаче манихейское духовное течение. Оно не отомрeт, это духовное течение, а выступит в многочисленных формах, о которых нет нужды говорить сегодня. Но если бы это течение сосредоточило свою заботу на внутреннем воззрении, то ему бы тогда не достичь того, что оно должно достигнуть. Оно должно выражаться в основании общин, которые ищут прежде всего распространения мира, любви, непротивления злу (путeм борьбы). Ибо они должны создать сосуд, форму для будущей жизни.
     И теперь вы поймeте, почему Августин, значительнейший ум католической церкви, который в своeм "граде" выводит именно церковную форму, форму, созданную для настоящего времени, почему он с необходимостью должен быть сильным противником той формы, которая подготавливается для будущего. Здесь противостоят два полюса: Фауст и Августин. Августин стоит на церкви, на современной форме; Фауст хочет из человека подготовить форму будущего, обрести еe смысл.
     Эта противоположность развивается с III-IV столетия по Р.Х. Она существует и выражается в борьбе католической церкви с рыцарями Храма, с розенкрейцерами, альбигойцами, катарами и т.д. Все они искореняются на внешнем физическом плане, но продолжают действовать далее во внутренней жизни. Со временем эта противоположность несколько ослабла, но ещe в весьма бурной форме постоянно выражается в двух течениях европейской культуры, таких как иезуитизм (августинизм) и масонство (манихейство). Кто ведет здесь борьбу с одной стороны, те, как католики и иезуиты высокой степени, сознают еe всю, но с другой стороны, ведущие борьбу в духе Мани, осознают еe мало, еe осознаeт лишь самая вершина движения.
     Так противостоят в позднейшие столетия иезуитизм (августинизм) и масонство (манихейство). Они являются детьми древних духовных течений. Поэтому как в иезуитизме, так и в масонстве находят продолжение те же церемонии при посвящении, что и в древних течениях. Посвящение церкви в иезуитизме имеет четыре степени: coadjutores temporalis, scholares, coadjutores spirituales, proffessi. Ступени посвящения в оккультном масонстве — подобные же. Они идут параллельно, но следуют в различных направлениях".93(6)

317. "Почему Рим развил такую антипатию против Христианства, возникшего в связи с Мистерией Голгофы? И почему в этих импульсах был упразднeн дух (на соборе в 869 г.)? Эти вещи связаны более глубоко, чем обычно замечают, рассматривая их поверхностно. Ибо, что Маркс и Энгельс являются отцами церкви — это немногие люди хотят сегодня признавать; но это не особенно глубокая истина. К глубокой истине приходят, зная, что на дворе, где вершили суд над Христом Иисусом, действовали саддукеи. ... А саддукеи были людьми, которые испытывали ужас, страх, озноб от всех мистериальных культов. Но они были теми, кто держал суд в своих руках". Им принадлежала вся власть в Палестине. Сами же они были рабами Рима. Они покупали свои должности, а деньги затем выжимали из иудейского народа. Саддукеи чувствовали, поскольку их взгляд уже был обострeн ариманическим материализмом, что идущее со Христом созвучно с сущностью Мистерий и способно постепенно разрушить Рим. Последующая война Рима с палестинским иудейством велась с исключительной жестокостью с целью искоренить всех, кто нечто знал о традициях и действительности Мистерий.
     "С этим искоренением многосторонне связано стремление заколотить, замуровать воззрение на пневматического человека, путь к пневматическому человеку. Это стало затем опасным и для тех, кто позже из Рима, из романского Христианства хотел упразднить дух. Это стало опасным для них, поскольку ещe существовали многие, кто из древних школ Палестины знал нечто о пути к духу и мог свидетельствовать о том, что человек состоит из тела, души и духа. Эти люди мешали основать внешний строй, исключающий спиритуальные импульсы. Его не удалось бы осуществить, если бы многие люди знали нечто о мистериальной интерпретации Мистерии Голгофы. Поэтому инстинктивно чувствовали, что в том, что должно развиться из Римского государства, не должно содержаться духа. Церковь и римское государство вступили в брак, из которого затем вычленилась юриспруденция. При всeм том слово "дух" не должно было быть исключено. Это было важно". 175(8)

ЭПОХА ДУШИ СОЗНАТЕЛЬНОЙ

5. "В высшем смысле слова — и это показывает вся конфигурация замка Артура — воинство 12-ти под управлением короля Артура является воинством Михаэля, воинством Михаэля из того времени, когда Михаэль ещe управлял космической интеллигенцией. Когда смотришь на обломки замка Артура, то можно и сегодня почувствовать, особенно благодаря Акаше-Хронике, падение камней из того, что некогда было мощными вратами замка; и с падением этих камней чувствуется некий земной образ уплывания интеллигенции, космической интеллигенции из рук Михаэля в души людей.
     А рядом с течением Артура-Михаэля возникает полярное, проходящее в противоположном направлении течение ... течение Грааля". Там тоже 12 окружают одного. Но если на севере замок Артура, принцип Артура стремится обеспечить космическое господство Михаэля над интеллигенцией, то "... с другой стороны, из Испании, в принципе Грааля восходит стремление считаться с тем, что интеллигенцию в будущем нужно будет искать на Земле, что она больше не струится вниз с Неба. Всe содержание сказания о Граале дышит чувством того, что я сейчас сказал.
     Так находим мы, ставя оба течения некоторым образом одно рядом с другим, большую проблему, которая ещe в прошлом была поставлена, я бы сказал, благодаря тому, что исторически встало перед людьми: последействие принципа Артура и последействие принципа Грааля. Была поставлена проблема: как находит не только такой человек, как Парсифаль, но как находит сам Михаэль путь от покровительства Артуру, который хотел укреплять его космическое господство, к покровительству Грааля, который хотел проложить ему путь в сердца, в души людей, чтобы он таким путeм мог там обладать интеллигенцией? Так соединяется для нас в одну большую проблему встающее в наше время перед нами: через господство Михаэля Христианство должно быть постигнуто в более глубоком смысле. Колоссально встаeт перед нами эта проблема, начертанная благодаря этим двум противоположностям, благодаря тому граду, обломки которого видны в Тинтагеле, и тому граду, который людям не так легко увидеть, поскольку он со всех сторон окружен простирающимся на 60 миль лесом духов. Но между этими двумя градами стоит мощный вопрос: как станет Михаэль новым подателем импульса к постижению истины Христианства?"
     "Над школой Шартра парило нечто от того солнечного Христианства, импульсы которого хотели внести в мир, как рыцари Михаэля, герои круглого стола Артура.
     Примечательным образом эта школа Шартра, я бы сказал, поставлена между северным принципом Артура и южным Христовым принципом. И как тени града Артура и града Грааля действуют сверхчувственно невидимые импульсы не столько в учениях, сколько во всeм тоне и настроении залов Шартра, где сидели воодушевлeнные ученики". 240(6)

88. "Кто следует зa одними фактами в истории, подобен человеку, описывающему, из каких букв состоит "Фауст" .176(9)

160. "Европейцы не победили монголов в Силезии, но были сами побеждены; однако монголы, несмотря на то, что не были побеждены, отступили и повернули назад в Азию. И именно благодаря тому, что чисто внешнее нашествие не состоялось или не могло двигаться дальше, импульсы, стремления, я бы сказал, в дистилляции, в которой им следует жить в 5-й послеатлантической эпохе, остались в Европе. Так что в культурных импульсах Востока отчeтливо воспринимается и будет восприниматься дальше то, что именно тогда, благодаря последействию мистерии Великого духа (Атлантиды), должно было быть принесено в Европу". 171(5)

146. "Тридцатилетняя война (1618-1648), затеянная иезуитами..." 196(9)

146а. "В начале XVII в. среднеевропейское человечество было способно воспринять спиритуальный импульс ... тридцатилетняя война помешала большой группе людей быть охваченной этим импульсом".266-3, c.351

151. Из просто национального эпохи французских королей, последовавшей за 30-летней войной, "...выросло то, что позже изживало себя во французской революции: личность. Чисто на саму себя поставленная человеческая личность хотела эмансипироваться от принуждения того сообщества, которое также было взято не из какого-либо продуктивного импульса, а из природы, из человеческого окружения, из человеческой душевной конституции". Далее совершенно неорганично, без какой-либо мотивировки выступил Наполеон "...как распространитель заветов французской революции". Значительным поворотным пунктом в новой истории было 21 окт.1805 г. — это Трафальгарская битва, в результате которой были остановлены щупальца Наполеона и вполне оформилось то, что прежде было лишь в зародыше, — отделение Англии от континента. 73 с. 348-349