151. Из просто национального эпохи французских королей, последовавшей за 30-летней войной, "...выросло то, что позже изживало себя во французской революции: личность. Чисто на саму себя поставленная человеческая личность хотела эмансипироваться от принуждения того сообщества, которое также было взято не из какого-либо продуктивного импульса, а из природы, из человеческого окружения, из человеческой душевной конституции". Далее совершенно неорганично, без какой-либо мотивировки выступил Наполеон "...как распространитель заветов французской революции". Значительным поворотным пунктом в новой истории было 21 окт.1805 г. — это Трафальгарская битва, в результате которой были остановлены щупальца Наполеона и вполне оформилось то, что прежде было лишь в зародыше, — отделение Англии от континента. 73 с. 348-349

152. "Я действительно предпринимал поиски души Наполеона, например в еe странствии после смерти, но я не могу еe найти, и я также не думаю, что кто-то найдeт еe, потому что еe, по-видимому, вообще нет. И это и является, пожалуй, загадкой Наполеона, что его жизнь идeт как часы, в ритме семилетий. Она лучше всего может быть понята, когда еe рассматриваешь как полную противоположность такой жизни, как жизнь Якова 1, или как противоположность всей абстракции французской революции. Революция вся — душа без тела. Наполеон весь — тело без души, но тело, сколоченное как бы из всех противоречий времени. В этом удивительном сочетании — революция и Наполеон — таится одна из величайших загадок в смысле симптомов развития нового времени. Дело обстоит так, как если бы определeнная душа, ища возможности воплощения в мире, появилась бестелесно и действовала среди революционеров XVIII в., но не находила бы подходящего тела... Но вот внешне к ней приблизилось тело, которое, опять-таки, не могло найти никакой души: Наполеон. В этих явлениях находится больше, чем в претендующих на остроумие намeках". 185(2)